Виктор Тростников - Быть русскими – наша судьба

Вторым признаком неоскудения любви в России, как ни странно, было возрастающее в начале XX века увлечение марксизмом, который в конечном счёте и победил. Странным кажется этот признак по той причине, что марксизм есть учение, мировоззренческой основой которого является воинствующий атеизм. Атеизм же, по самому определению, есть отрицание Бога, а Бог есть любовь. Естественно, возникает недоумение: как же принятие марксизма может свидетельствовать о сохранении любви? Тем более что это учение призывает к насильственному свержению власти капиталистов, то есть к массовой резне?

Это недоумение, однако, легко рассеивается.

Среди людей, искренне любящих Россию, довольно широко бытует мнение, что Октябрьская революция была страшной катастрофой, прервавшей на целых семьдесят лет нормальное развитие страны. Эта катастрофа была спровоцирована сравнительно немногочисленной, но очень хитрой и имевшей финансовую поддержку мировой закулисы группой русофобов, в число которых входили масоны и инородцы. Люди, придерживающиеся этой точки зрения, верят, что, если бы не потеря бдительности со стороны тогдашних спецслужб, катастрофу можно было бы предотвратить, и сегодня Россия была бы прекраснейшей и богатейшей страной мира, какой она вот-вот собиралась стать при последнем царе.

Убеждение в неорганичности для России большевистского переворота высказывалось и иностранными авторами. Например, Уинстон Черчилль писал, что корабль Российской империи затонул у самого входа в мирную гавань, почти торжествуя победу в мировой войне, практически уже одержанную.

Этот взгляд верен только наполовину. Да, Октябрь был катастрофой, тут возражать невозможно. Но представление, будто его можно было бы избежать, вовремя приняв жёсткие меры по обезглавливанию тайных обществ или какими-то иными энергичными действиями, ошибочно. Большевикам удалось совершить революцию не потому, что они получали деньги от Якова Шифа и немцев (хотя действительно получали), а потому, что сыграли на не остывшем ещё религиозном чувстве русского народа. Оно и явилось объективной предпосылкой русской революции, а значит, эта революция была неотвратимой.

Чтобы внести в этот вопрос ясность, нужно отделить «религиозное чувство» от понятия «религия». Религиозное чувство есть инстинктивное стремление человеческой души к Богу, к животворящему Высшему Началу всего сущего, желание с ним слиться. Религия же есть конкретизация представлений об этом искомом душой Высшем Начале в определённых образах, а также разъяснение того, какими оно обладает свойствами и что надо делать, чтобы с ним соединиться. Духовная история человечества, в богословии называемая Божественным Домостроительством, состоит именно в постепенном оформлении врождённого религиозного чувства в правильные, то есть соответствующие действительности, представления о Боге. Как писал ещё древнегреческий историк Плутарх (ок. 45 – ок. 127 н. э.), множественность религий объясняется не тем, что у каждого народа свои боги, а тем, что они по-разному рисуют в своём воображении Бога, Который на самом деле один. Процесс приближения воображаемого бога к тому, который есть на самом деле, введённый Творцом в русло созданного Им времени, является длительным и ступенчатым: на каждой ступени духовного восхождения человека Бог открывается ему в той мере, какую тот может вместить. И хотя окончательно раскрылся людям Господь в образе Единосущной и Нераздельной Троицы только через основанную Им Православную Церковь в I веке, те приблизительные представления о Боге, которые всегда содержали в себе какую-то частичную истину, поддерживали в человеке религиозное чувство, без которого он не смог бы оставаться человеком. Поэтому религия, как это твёрдо установлено историками и археологами, была абсолютно у всех народов. Уже этот факт показывает, что она, а вернее, не она сама, а порождающее её разогреваемое ею религиозное чувство, является для человека жизненной необходимостью. Великий русский философ Владимир Соловьёв высказал замечательную мысль: три фундаментальных чувства делают человека человеком; если в нём отсутствует хотя бы одно из них, человек превращается в животное. Вот они: Г) чувство стыда , относящееся к низшему в себе, преимущественно к физиологическим отправлениям, особенно к сексуальной жизни; 2) чувство сострадания, относящееся к равному себе, то есть к другому человеку; 3) чувство благоговения перед святыней, относящееся к высшему себя, – это и есть религиозное чувство.