Сергей Лишаев - Эстетика Другого

Эстетическая данность Другого обнаруживает себя как непроизвольная выделенность какого–то предмета и (или) чувства в потоке сменяющих друг друга образов и переживаний. Причем это «застревание» на каком–либо предмете (на образе, на сочетании образов) не поддается рациональному объяснению, демонстрируя тем самым свою событийную природу. Оказаться в эстетической ситуации – значит быть занятым чувством, которое не может быть сведено ни к его предметному содержанию, ни к качественным параметрам предмета как «причине» чувства. Если остановку нашего внимания на предмете и сопровождающие ее переживания удается свести к утилитарной, познавательной, этической или сакральной значимости предмета , то это свидетельствует об неэстетической природе переживаний . Эстетическое чувство есть чувство, которое имеет основания своей выделенности из потока переживаний в себе самом и не сводимо к данности предмета, сопровождающего это чувство. "В себе самом" – значит в Другом, благодаря его данности человеку, поскольку только что–то абсолютно иное (Другое) всему сущему "так–то и так–то" может сделать "что–то" самоценным, чем–то таким, чье присутствие значимо само по себе. А эстетический предмет и эстетическое чувство как раз таковы.

Другое как эстетическое – событийно, а событие есть длительность, не сводимая к тому, что было до нее и что будет после нее, это длительность, о которой нельзя судить на основании "до" или(и) "после", но лишь исходя из нее самой . Автономность эстетического события обеспечивается не тем, что оно "эстетическое", а тем, что делает его событием: данностью Другого. Именно событийная выделенность эстетического чувства позволяет отличить его до–словность от до–словности ощущения (или "просто чувства") [13] . Вообще говоря, Другое присутствует в любом ощущении, в любом чувстве, в любом впечатлении, присутствует уже самой данностью, осознаваемостью ощущений и впечатлений, но в обыденных, неэстетических ситуациях присутствие Другого скрыто моментальностью узнавания в горьком – горького, в красном – красного. Обычные, эстетически нейтральные ощущения и чувства не останавливают на себе нашего внимания, и мы, испытывая их, проскакиваем "мимо", "дальше"… Это как раз и означает, что мы не находим в них ничего особенного. Остановить поток переживаний, ощущений (эстетически их изолировать, вырвать из однообразия повседневности в длительность события) может лишь открытие в одном из них чего–то Другого (Иного), которое, как особенное предмета, только и способно освободить нас из привычного автоматизма скольжения по вещам. Особенное (Другое) соединяет "я" человека и "оно" предмета в совместность длящегося мгновения присутствия чего–то Иного . Другое в ощущении и "простом" чувстве мы можем обнаружить лишь постфактум, в плане философского размышления над предельными основаниями нашего опыта, в то время как эстетическое изначально конституируется (в нас) в качестве чего–то Особенного. Эстетическое чувство – это чувство данности (открытости) Другого.

Эстетическое как особый способ (или режим , регистр ) нашего бытия не может быть ограничено рамками восприятия вовне данной предметности (эмпирически данного "другого"), ибо если эстетическое чувство есть не что иное, как чувство Другого– а Другое само по себе не есть "какой–то" предмет нашего восприятия наряду с другими предметами – то эстетическая данность Другого человеку (с необходимостью) не предполагает его кристаллизации в теле пространственно внеположного ему "другого". Но если дело обстоит таким образом, то эстетическое чувство может быть и беспредметным (как, например, чувство беспредметной и беспричинной радости, хандры, жути), то есть может и не иметь пространственно обособленного, отделенного от человека предмета чувства (того, что, как нам кажется, "вызывает" в нас чувство ). Для отнесения опыта к области эстетического не имеет принципиального значения, имеем ли мы дело с 1) ситуацией созерцания и эстетического переживания предмета вне нашего тела (Другое " вовне и во мне "), когда Другое расположено на двух полюсах становления Другим: на полюсе субъекта и на полюсе пространственно внеположной ему вещи [14] , или же 2) с ситуацией само–переживания, когда местом–присутствием Другого, тем материалом и тем эмпирическим предметом, в котором мы обнаруживаем (переживаем) Другое, становится наше собственное одушевленное тело (Другое " во мне ").