Александр и Антонина Бобковы - О новом в эволюции жизни на Земле

Итак, основоположник биологической теории эволюции видов Ч. Дарвин считал эволюцию вообще, а также межвидовую эволюцию естественными процессами, лишёнными всякой таинственности. Кэйлоу в его «Принципах эволюции» формулировал суть дарвинизма в следующих шести положениях:

1. Главный механизм эволюции заключается в непрерывной изменчивости видов по морфологическим и физиологическим признакам;

2. изменчивость случайна и наследуема;

3. популяции растений и животных обладают значительной способностью к увеличению;

4. ресурсы ограничены, особи борются за себя и за потомство;

5. выживают наиболее приспособленные, вследствие действия механизма естественного отбора;

6. представители вида всё лучше и лучше адаптируются к окружающим условиям.

Популяционная генетика вкупе с дарвинизмом и составила тот остов, на котором возникла современная так называемая синтетическая теория эволюции, провозгласившая наименьшей эволюционно значимой, то есть подвергаемой действию естественного отбора единицей популяцию и постулировавшая ненаследуемость приобретенных в ходе онтогенеза признаков и качеств вида. Точковые или микромутации она объявила источником непрерывной случайной изменчивости, а так называемые истинные или макромутации – ответственными за видообразование.

Основными генетическими элементами эволюции теория считает генетическую гетерогенность популяций и их полиморфизм, пластичность генома, избыточность генетической информации, хромосомный полиморфизм, гетерозис. Эволюция предстаёт перед нами в виде плавного и непрерывного, линейного и восходящего на протяжении многих сотен миллионов лет процесса, сопровождающегося неизменным усложнением и усовершенствованием форм жизни на Земле. Крупные внезапные изменения хотя и признаются теорией, но к сущностным механизмам формирования новых видов не относятся.

Даже беглое ознакомление с учением Ч. Дарвина говорит о гениальности этого человека и важном значении его учения для того времени, когда он жил и творил. Не было во времена Ч. Дарвина вообще такой науки – генетики; не оформилось ещё учение об адаптации организмов к условиям окружающей среды, не было учения Г. Селье о стрессе; не разработаны были основы биоритмологии и многое другое… Да и в вопросе о происхождении на Земле человека из обезьяны больше добавили многочисленные учёные – последователи Ч. Дарвина и материалисты-марксисты, чем сказал он сам. Хотя хорошо известное расхожее мнение, что физический труд создал из обезьяны человека, безусловно, игнорирует многочисленные факты использования орудий труда животными. Тем не менее, большинство из них (животных) в области разума и мышления не прогрессируют. Можно также сослаться на вполне заслуживающие доверия факты из истории антропогенеза, свидетельствующие о том, что первобытный австралопитек в качестве орудия труда использовал заострённую кость, а неандерталец, живший на Земле, спустя приблизительно один миллион лет после австралопитека пользовался заострённым камнем. Какой прогресс за миллион лет! Да и положение о зависимости уровня организации живого от размеров мозга тоже не выдерживает никакой критики. Объём мозга кита в пять раз больше, чем у человека… А сам объём мозга человека за последние несколько тысяч лет, как следует из данных антропологических измерений, нисколько не вырос, а даже немного уменьшился.

Да, время безжалостно и к гениям, и постепенно расставляет всё на места, более приближенные к истинному положению вещей в этом мире. И дело не в том, что кому-то хочется развенчать гения, показать себя, поспорить с великим; может быть, и хочется… Но главное, приходит время…

К вопросу о переходных формах… Ископаемых остатков видов найдено, и находят сегодня огромное множество. Но это – ископаемые остатки именно видов, а не промежуточных форм между ними. А за промежуточные формы принимаются вымершие виды. Ведь известно, что сегодня на Земле обитает около двух миллионов видов животных. А за всю историю Земли вымерло порядка двух миллиардов видов.

Один из существующих тезисов дарвинизма в пользу взаимопревращения видов состоит в их сходстве (похожести). Действительно, невозможно спорить с тем, что сходство морфологии, физиологии и особенно эмбриогенеза у разных видов свидетельствуют о едином плане строения живого. Но это совершенно не доказывает взаимопревращений разных видов. Более того, единый план строения видов жизни противоречит случайной изменчивости – главному тезису дарвиновской теории происхождения видов. Случайная изменчивость неизбежно дала бы массу резко отличающихся морфологически друг от друга видов жизни. Факты наличия так называемых рудиментарных органов или атавистических признаков у человека, например, жаберных щелей и хвоста у его эмбриона или копчика и некоторых элементов оволосения во взрослом состоянии, конечно, очень интересны, но также весьма недоказательны для утверждения о животном происхождении вида человека. Поскольку план строения жизни на Земле является единым для разных видов, и в этом как будто сходятся все, а программы развития, генетически отличающиеся значительной избыточностью, всегда готовы как к развёртыванию, так и к свёртыванию под влиянием постоянно изменяющихся условий среды обитания жизни и эндогенных факторов, то и так называемые рудиментарные признаки в эмбриогенезе не столько свидетельствуют в пользу линейных взаимопревращений видов (морских – в пресмыкающихся, пресмыкающихся – в млекопитающих и так далее…), сколько о возможностях трансформаций, заложенных в геноме (в одних условиях рудиментарные элементы эмбрионов могут остаться таковыми и во взрослом состоянии, а в других – развиться до полноценной функциональной структуры).