Array Коллектив авторов - Сингулярность. Образы «постчеловечества» (сборник)

Идеи коммунизма (Маркс и Энгельс), анархо-коммунизма (Кропоткин), анархо-коллективизма (Бакунин) основаны на коллективизме и эгалитаризме. История человеческого общества демонстрирует, что эти базовые коммунистические ценности противоречат природе человека. Социально активные индивиды всегда будут стремиться к тому, чтобы как-то выделиться из массы, превзойти окружающих, победить в конкуренции за различные блага. Кроме того, люди также заинтересованы в свободе от подчинения чужой воле, чужим интересам. Они стараются по мере возможности уклоняться от нетворческого, механического, тяжелого труда. Реализуясь в творчестве, люди стараются оставить собственный след на земле. Все эти стремления – глубоко индивидуальны и даже эгоистичны.

Только реализации базовых потребностей можно добиваться, что называется, «всем миром», всем обществом. Например, племя солидарно идет на охоту, чтобы не умереть с голода, или, под угрозой уничтожения, дерется с другим племенем. В этой ситуации людям не до конкуренции, они движимы общей задачей, диктуемой инстинктом самосохранения. Более сложные потребности (стремление к достижению социального успеха, признанию и престижу, творческой самореализации) не только индивидуальны, но и конкурентны. Именно для их реализации человек, удовлетворив свои базовые потребности, продолжает делать карьеру, пытается превзойти окружающих в славе, влиянии, творчестве.

Исключительно альтруистически мотивированные индивиды в любом обществе составляют ничтожное меньшинство.

Ничего более тоскливого и застойного, чем общество абсолютно равных и даже не пытающихся превзойти друг друга людей, невозможно и представить. Такое общество будет просто не жизнеспособно. Все коммунистические эксперименты, от коммун Оуэна и Каббе до социалистических стран, проваливались именно поэтому. Для того чтобы развивались общественные отношения, культура, наука, экономика, люди должны не только сотрудничать, но и конкурировать друг с другом. Конкуренция и сотрудничество две одинаково важные в общественной жизни противоположности. Без них обеих прогресс невозможен. Полное равенство уничтожает условия для конкуренции, а значит и для прогресса.

Еще Кропоткин писал, что передел собственности богатых не приведет к резкому улучшению жизни неимущих, каждому из них достанется слишком мало.

Поэтому для достижения изобилия новый строй должен был быть намного эффективней капитализма. Коммунистические эксперименты не привели к созданию такого сверхэффективного хозяйства.

В СССР быстро убедились, что общественное благо – недостаточно сильный мотив.

Трудовые и творческие достижения требуют личной, в т. ч. материальной заинтересованности. Начался подкуп творческой элиты премиями и подачками, создали прикормленную рабочую аристократию – стахановцев, произошел отказ от партмаксимума, была создана система привилегий для номенклатуры. А могло ли быть по-другому?

Наверное, нет. В случае максимального равенства эффективность режима была бы настолько низка, что он просто не смог бы долго продержаться (как при военном коммунизме).

Часто коммунисты пытаются обосновать свою убежденность в изначально коллективистской, альтруистической природе социальной психологии людей с помощью примеров из зоопсихологии. Но есть более корректные примеры не из жизни разных птичек и зверушек, а из истории человечества. Ведь не могло быть случайностью или результатом чей-то злой воли, что за всю эту историю существовали только четыре варианта мотивации к труду: голод, корысть, насилие, творчество. Человека может заставить трудиться или голод, или стремление повышать свой уровень жизни, или мотыга условного «красного кхмера», или желание реализовать свое творческое предназначение. Если труд не дает человеку возможность добиваться решения личных частных задач, его можно заставить трудиться только с помощью угрозы расправы. Поэтому эгалитарные, коллективистские режимы всегда в истории опирались на грубое насилие.

Но даже если бы мечты классиков об обществе-коммуне, где все коммунары тесно связаны между собой совместной работой и бытом, реализовались, она не принесла бы людям свободу.

Коллектив может быть таким же угнетателем, как и хозяин или государство. Перефразируя Пушкина, можно сказать: зависеть от хозяина, от государства, от начальства, от коллектива – не все ли нам равно. Человек стремиться к свободе от другого. Вне зависимости, кто этот другой: чиновник, хозяин компании, начальник, сосед по коммуналке или занудные коллеги по работе.