С точки зрения социальной структуры достаточно констатировать следующее. Кто принадлежал к иным народностям-микроэтносам, был чужим , а следовательно, с ним нельзя было обмениваться брачными партнёрами и совместно принимать пищу. Точнее, ритуалы обмена брачными партнёрами и совместной трапезы означали «освоение чужого» этнического мира, обряды, после выполнения которых «чужой» становился до некоторой степени «своим». Если мы под этим углом зрения внимательно прочитаем характеристику летописцем-полянином «чужих» народностей, «живущих по-скотски», то окажется, что главный порок их – в «неправильных» брачных обычаях (не сватаются, а похищают невест по предварительному сговору, женятся на сёстрах и т. п.) и нарушении пищевых запретов, почему с ними нельзя есть из одной посуды. Характерно, что так же объясняет игумен Феодосий князю Изяславу, в чём различие между западным («варяжской веры») и восточным христианством: «латины» якобы пьют мочу и совершают прочие подобные гадости, женятся на своих сёстрах, и нельзя целоваться с ними и отдавать им своих дочерей в жёны, а если им подали пищу, то посуду надо хорошо вымыть и освятить 3 3 См.: Києво-Печерський патерик. К., 1991. С. 190.
. Кстати, собеседник игумена князь Изяслав был женат на дочери польского короля Мешка II Гертруде-Олисаве, а его сын Ярополк – на дочери графа Мейссенского Кунигунде-Ирине. Но то было уже ритуалом брака освоенное «чужое».
«Чужого» можно было убивать и брать в плен, т. е. обращать в рабство. Приобретением «полона» с предстоящей продажей его в рабство завершались вооружённые конфликты между «землями» и после принятия христианства, запрещавшего порабощение единоверцев. Ещё в XIV в. северные князья заключали мирные договоры с обязательствами не брать друг у друга полон. Князья находили простой выход: полон тут же, в Киеве, продавался иноверцам-евреям, которые в свою очередь продавали его мусульманским купцам.
Термин «Русь» приходит вместе с «варягами», т. е. шведами, нанимавшимися в качестве профессиональных воинов – членов дружины своего предводителя или чужого князя ( waring ). Но самоназванием «Русь» не была и для варягов. Словом, близким к Русь (по-фински – Ruotsi), называли шведов их финноязычные соседи. Вероятно, русью-руотси назывались вооруженные дружины, взимавшие с покорённых соседей дань. Такой термин сохранился и у восточных славян – первоначально на севере, где связи со скандинавами были давнее и интенсивнее, а затем и на юге 4 4 См.: Моця А. П . Пiвденна «Руська земля». К., 2007.
.
Именование этнически разнообразного множества людей, объединённых под началом самой сильной этнической группы, именем этого господствующего этноса – распространённое явление на просторах Евразии. Так, восточных завоевателей славяне называли вначале монголами, а потом татарами. Для большинства средневековых европейцев завоеватели-германцы долго оставались франками , хотя собственно франки были лишь одним из нескольких германских микроэтносов. Самый известный пример – болгары, множество славянских «племён», возглавленных на Балканах тюркским микроэтносом булгар , в конце концов полностью славянизировавшимся и оставившим после себя одно лишь имя.
В X—XIII ст. понятие «Русь» имело ещё довольно расплывчатое содержание и в разных контекстах употреблялось в разных смыслах. Вероятно, изначально слово Русь обозначало не этническую, а социальную группу – военную дружину (этнический состав дружины не имел решающего значения). Исходный смысл слова в летописные времена был, однако, уже почти забыт. Затем имя Русь было перенесено на землю , то есть территорию, людей и государственное образование, ныне именуемое «Киевская Русь». «Вся русская земля» стала обозначать подчинённые Киеву народы и государственную территорию, что было усилено сознанием религиозного единства. Это вовсе не означает, что появилась некая «единая русская народность». Но постепенно понятие русь приобретает и этническое значение – первоначально как новое самоназвание полян , ядра государственности, а затем как имя земель (народа) южной Руси 5 5 См.: Моця А. П . Пiвденна «Руська земля». К., 2007.
.
Чужим оставался каждый, кто отличался брачными обычаями и ритуалами совместных трапез; потребовались столетия, чтобы сознание религиозной общности вытеснило «племенную» солидарность. Поскольку южная зона Руси имела культурные особенности, отличавшие её от севера («верхней Руси»), эту южную зону с оговорками можно называть «Украиной-Русью» – с не меньшим основанием, чем мы называем Византией страну, которая именовала себя Римом. Характерно, что Новгородский север, где впервые появилось слово Русь как название варяжских дружин, в летописные времена почти не пользуется этим термином и предпочитает выражение Новгородская область (или волость ).
Читать дальше