Алексей Осипов - Философия и методология науки

Для древнекитайского мировоззрения (и мифологического, и философского) характерен традиционализм, проявившийся, в частности, в особом культе предков, а в социально-бытовом отношении – в уважении и почитании старших. Человек рассматривался не как свободная личность, индивидуальность, а как некая ролевая функция. Поведение человека должно было строго соответствовать его социальному статусу.

Отношение к природе никак нельзя охарактеризовать как человеческий активизм, желание изменить, преобразовать, покорить ее. Человек должен гармонично вписаться в космический ритм «инь» и «янь». Дао – естественный закон мироздания, и человек не должен вмешиваться в природный ход событий. Не случайно в даосизме был сформулирован принцип «у вэй» – деятельное недеяние. Смысл этого принципа заключается в том, что действия человека должны быть организованы так, чтобы не нарушать естественных ритмов и гармонии. Один китайский мудрец так продемонстрировал своим ученикам последствия вмешательства в естественный ход событий. Изображая поведение неразумного и нетерпеливого человека, он стал тянуть вверх культурное растение, желая ему «помочь» расти, и в итоге вырвал его с корнем. Этим мудрец наглядно показал результат нарушения принципа «у вэй».

Древнюю Индию в середине 1-го тысячелетия до н. э. сотрясали бурные события. Это был арийский (ведийский) период, для которого характерно наличие замкнутых социальных сословий – каст, а точнее, варн (брахманы, кшатрии, вайшьи и шудры). В названный период стал ослабевать авторитет высшей варны жрецов – брахманов, которые считались единственными толкователями Вед – древнего арийского литературного, религиозно-мифологического памятника, игравшего исключительно важную роль в индийской культуре. Варна кшатриев (воины, правители), поддержанная городскими ремесленниками, торговцами и земледельцами (вайшьи), составила мощную оппозицию брахманам.

Необычайно развитая фантазия ариев породила соответствующую мифологию, богатство и сложность которой превосходит не только сравнительно неразвитую китайскую мифологию, но и развитую олимпийскую мифологию древних греков. Это нашло отражение в древнеиндийском пантеоне, включавшем свыше трех тысяч богов. Веды – сложный религиозно-мифологический комплекс, имеющий многослойную структуру (самхиты, брахманы, араньяки, упанишады).

Индийская философия в своей основе имела религиозно-философскую направленность. Философские школы различались во многом своим отношениям к Ведам. Одни признавали их авторитет как священных текстов (веданта, санкхья, йога, ньяя, вайшешика), другие – отрицали (локаята, джайнизм, буддизм). Еще в Упанишадах можно найти первые философские идеи о брахмане – безличном всеобщем объективном начале и атмане – всеобщем субъективном начале. Согласно религиозно-мифологическим и философским представлениям древних индусов, окружающий человека мир есть не подлинная реальность, а иллюзия (майя), покрывало, за которым скрыта подлинная реальность – брахман. Обычный человек, окутанный пеленой неведения (авидьи), принимает это покрывало за подлинную реальность. Мудрец же, погружаясь в глубину своего духа с помощью медитативной техники, постигает подлинную реальность – брахман, тождественный атману.

Для этой философско-мифологической традиции характерны такие общеиндийские представления, как реинкарнация (переселение душ), карма (цепь причин, обусловливающая характер последующего воплощения), сансара (колесо рождений и смертей). В основу таких представлений заложена идея о неуникальности, несамоценности человека. Сочетание души и тела, согласно таким представлениям, не является чем-то инвариантным, сохраняющимся. Особую остроту эти представления получили в буддизме (основатель – Сиддхартха Гаутама, прозванный Буддой, что значит просветленный). Цель человеческой жизни, согласно Будде, – не достижение лучшего воплощения (как в брахманизме), а освобождение от сансары – нескончаемой череды воплощений. Это достигается умерщвлением всех желаний, которые привязывают человека к колесу сансары, превращая цепь его жизней в страдание. Итогом такого «освобождения» является нирвана, где угасают все желания и само существование, как прекращает свое существование капля воды, растворяясь в океане. Это резко контрастирует с христианской идеей спасения, где человеческая личность в ее уникальном единстве души и тела, соединяясь с личностным Абсолютом, может надеяться на достижение вечной жизни при сохранении своей уникальности и самосознания.