Владимир Чабанов - Экономика КОММУНИЗМА

Он разглядел во мне способности к аналитическим рассуждениям и поставил передо мной амбициозную задачу попытаться установить экономическую природу бесхозяйственности (легко сказать!) – одну из самых актуальных проблем Советского Союза. Я был молод, самоуверен, полон сил и энтузиазма, не представлял всей сложности поставленной передо мною задачи, а поэтому взялся за это дело. В течении года упорно работал, читал книги, статьи, доклады, беседовал с людьми. И после этого представил А. Н. Малафееву записку на 16 страницах, в которой обосновал три основные, на мой взгляд, причины бесхозяйственности, а также особенности связей между ними. А именно:

1. Нарушение закона стоимости, т.е. принципа эквивалентности при взаимоотношениях хозяйствующих субъектов;

2. Несоответствие повсеместно используемой повременной формы оплаты трудовому вкладу каждого работника, что вело к незаинтересованности их работать с полной отдачей;

3. Сверхцентрализация управления.

Вопрос: И какова была реакция на Вашу работу у Алексея Николаевича?

Ответ:В целом мои выводы он одобрил. И предложил мне:

– А теперь подумайте, что надо сделать, чтобы бесхозяйственность устранить?

Для меня было очевидно: чтобы исключить какие-либо недостатки, надо ликвидировать их причины. Поэтому я начал работать в этом направлении, но у меня ничего не получалось. В течении следующих 10 лет пересмотрел около 20 моделей новых форм хозяйственной организации. Для этого использовал сетевой метод анализа, т.е. брал листы ватмана, помещал на них квадраты, обозначающие разные факторы производства и повседневной жизни, устанавливал связи между ними, их особенности, реакцию на те или иные действия. Перепробовал множество решений, в том числе введение частной собственности на средства производства, ослабление административного диктата, использование демократичных методов подбора и контроля кадров, внедрение рыночных регуляторов, цен, оплаты по труду и ещё многое другое. Но после анализа последствий от реализации указанных факторов у меня всё становилось только хуже.

Перечитал огромное количество литературы, журналов, переработал множество работ классиков, ведущих философов, учёных-экономистов, хозяйственников. Записывал рождающиеся мысли всегда и везде: зимой и летом, днём и ночью, дома, на работе и в транспорте. Завёл их картотеку, систематизировал. Ознакомился с опытом тогдашних преобразований в Югославии, с основными положениями «косыгинских» реформ, с Щёкинским экспериментом и др. – ничего мне не помогало. Читал литературу по истории, логике, культуре, синергетике, кибернетике, по теории систем и даже эзотерике, однако чем больше читал, тем меньше понимал. Логика рационального хозяйственного развития не выстраивалась. Нередко в изучаемых трудах находил явные алогизмы, притянутость фактов к идеям, предвзятость мнений, и от этого экономика как наука становилась для меня всё менее вразумительной.

Помогало мне лишь то, что я – физик-теоретик и не имел базового экономического образования. То есть не был связан какими-либо догмами, существующими понятиями, не ограничен авторитетами. Мне не нужно было сдавать экзамены по темам, которые вызывали у меня сомнения, кому-то что-то доказывать, подлаживаться под других, следовать конъюнктуре. Иначе говоря, я был свободен в своих поисках и ни от кого не зависел, творил в полном соответствии с собственными представлениями о предмете. Мне не нужны были доклады, публикации, должности, диссертации и одобрения. Я уже был и кандидатом, и доктором наук, и доцентом, и профессором физики, и меня это вполне устраивало.

Понимал, что экономические законы не могут противоречить законам мироздания, которые я, как физик, представлял. А поэтому мог отличать, что соответствует Природе, а что – нет, какие предложения являются перспективными, а какие – тупиковым. Параллельно занимался своими техническими делами, писал статьи и книги, учил студентов, решал бытовые проблемы, руководил научным кооперативом, строил дом, кормил семью.

Вопрос: К каким же выводам, в конечном итоге, Вы пришли?

Ответ:После того, как я проделал столь большую работу, мне стало очевидно, что экономика представляет собой не конгломерат завязанных друг на друга факторов, механизмов, страстей, структур и производственных отношений, которые можно менять произвольным образом, а жёсткую систему. Которая сформирована работающими в ней прямыми и обратными, положительными и отрицательными связями, образует единое и нерасчленимое целое. А у систем работают свои законы. Так, в них нет ничего лишнего, случайного или произвольного. Процветает лишь то, что соответствует их природе, и неспособно выживать ничто, чуждое им, вне зависимости от того, какие заманчивые перспективы оно ни сулит.

Читать дальше