Нина Антюшкина - Свиток. Стихотворные притчи

Жил когда-то великий король всемогущий,
Окружённый солидных советников свитой,
Дорожил этой верной и умной элитой,
Был он счастлив по жизни и благополучен.

Самый близкий советник заведовал пищей,
Разбирался в красивой и модной одежде,
Восхвалял королевскую внешность всех прежде.
Был уверен король: лучше друга не сыщешь!

А советник второй управлял состояньем,
Умножая искусно запасы богатства,
Вновь и вновь неустанно готов был стараться.
И хозяин платил самым щедрым признаньем.

Был ответственным третий за сферу общенья,
Он устраивал светские мероприятья
(Комплименты, поклоны, улыбки, объятья),
Получая заслуженно вознагражденья.

Лишь четвёртый советник от всех отличался:
Бескорыстный и преданный, но неудобный —
За правдивость и мудрость он был неугодный.
С ним король без особой охоты общался.

Хоть советнику было отлично известно —
Королю не нужна неудобная правда
(Одобрение чувствам и эго отрадно),
Но правдивость – во благо, и значит, уместна.

Вот однажды серьёзно король занедужил,
И когда осознал неизбежность ухода,
Стал искать, кто бы мог разделить с ним невзгоды,
Был попутчик ему добродетельный нужен.

Самый близкий советник, любимый и верный,
Наотрез заявил: «Не могу мир оставить!»
Был король потрясён, он не мог и представить,
Как легко с ним расстанется друг самый первый.

Два других приближённых помощника прежних
С королём мир покинуть не дали согласья:
«Мы в прощальной процессии примем участье
И продолжим затем жить в условиях здешних».

Королевское сердце в отчаянье сжалось
И наполнилось болью, безмерной тоскою…
«Дорогой мой король, я отправлюсь с тобою», —
В тихой фразе звучали забота и жалость.

Это молвил последний советник, четвёртый.
И король осознал, что так глуп, бессердечен
Был к тому, кто поистине совестлив, честен,
Но за мудрую истину был неугодный.

Каждый смертный – король. Три советника – это
Символ плотских желаний и бренного тела,
Как бы мы не лелеяли прах свой умело,
Но в положенный срок – его песенка спета…

И имущество всё, что копили годами,
В час последний ничем нам помочь не способно.
Ни семья, ни друзья (мысль довольно прискорбна)
В мир иной ни за что не уйдут вместе с нами.

Но плоды, что взрастили мы в сфере духовной,
Лишь они с Высшим «Я» остаются навечно.
Жизнь бесценной, нетленной души бесконечна,
И она – самый преданный друг безусловный.

На дне старинного пруда личинки обитают
И над загадкой бытия извечно размышляют.
Личинок мучает вопрос: что там, за гладью вод?
Что будет с каждою из них, куда она уйдёт?

Сюда вернуться, рассказать об этом, обещают,
Но обещания свои, увы, не выполняют.
И лишь лягушка объяснить стремится иногда, —
Никто не может проникать назад, на дно пруда.

Что над водою мир иной, поистине чудесный,
Где превращаются в стрекоз небесно—легковесных,
Сверкают крыльями они, прекрасен их полёт!
Личинки все не верят ей, – лягушка складно лжёт.

И так живут из века в век, в неведенье и страхе,
Не сомневаясь: жизнь одна, лишь там, на дне, во мраке.
Нелёгкий груз своих забот стараются нести
И не готовятся к тому, чтоб крылья обрести.

* * *
Уже наука говорит о жизни после смерти.
Не убеждает? Ну, тогда хотя бы тем поверьте,
Кто побывал за гранью вод и в наш вернулся «пруд»,
Чтоб рассказать, какие всех метаморфозы ждут.

Под солнцем палящим цветок изнывал,
А рядом костёр оптимизмом пылал.
Вдруг туча возникла, пролившись дождём,
И каждый воскликнул, твердя о своём.

Цветок прославлял этот радостный час:
Живительной влагой Творец жизнь мне спас!
А пламя в испуге шипело: кошмар!
Смертельно опасен непрошеный дар!

Струящийся с Неба духовный поток
Принять с наслажденьем способен лишь тот,
Чьё сердце готово впитать чудный дар.
Но те, в ком страстей полыхает пожар,

Твердят, что духовность – бессмыслица, бред,
От Света и Знания пользы им нет!