Геннадий Шикунов - Иллюзия. Ещё раз о евреях, иудеях и прозелитах

«Если Моисей был египтянином…» – вторая статья, в которой в 1937 году Фрейд предпринимает штурм Моисея, заведомо зная, что вся работа не будет опубликована сразу.

У Фрейда еврейские племена представляются как толпа «пришлых, культурно отсталых чужеземцев», а Моисей – как обладатель совершенных знаний египетских фараонов. И в то же время у еврейских племён «неприступный монотеизм», а у египетской религии – «едва обозримое множество божеств различного достоинства».

Напрашивается вопрос: из каких источников появился неприступный монотеизм у культурно отставших племён?

Первый вывод второго изложения истории Моисея говорит о том, что еврейская религия не есть религия Моисея.

Фрейду необходимо связать убийцу Моисея с его религией, его египетским происхождением и еврейским народом, чтобы объяснить, каким образом отсталый народ стал обладателем сокровенных знаний египетских фараонов, которые являлись условием обладания власти и силы фараоном и передавались из уст в уста держателями власти.

Между строк Фрейд допускает мысль, что монотеизм позаимствован у отсталых племён как всплывшее старое в памяти. Это он делает мимолётом, не акцентируя, просто напоминая, что религия Моисея знакома сформированной еврейским жречеством спустя примерно 800 лет после исхода.

По библейскому тексту Моисей был гневливым и вспыльчивым человеком. Фрейд говорит: «Поскольку такие качества не служат прославлению, они могли соответствовать исторической истине».

Собственно говоря, происхождению Моисея можно было придумать более интересную версию.

Второй Моисей представляет другого бога, грубого, бездушного местного бога, жестокого и кровожадного – зять медиотянина, который… Зачем такой путаный рассказ? Не уловка ли Фрейда, чтобы удержать детективным сюжетом внимание читателя? Мы имеем дело с психиатром и психологом, который посвятил загадкам психики всю жизнь. А это не слишком сложная загадка.

И загадка эта заключается в том, что досужий читатель захочет распутать этот клубок, разложить всё по полкам и понять, зачем же всё это. Пока читатель будет делать это, он настроится на язык, стиль и, дойдя до главного, будет готов воспринять его – установки, ради которых и написана эта книга. Установок много, но вот одна из них: «Насколько нам удалось понять, в Египте монотеизм вырос как побочный продукт империализма, бог был отражением фараона, неограниченно управляющего огромной мировой державой. Не были ли политические обстоятельства евреев в высшей степени неблагоприятны для дальнейшего движения от идеи бога обособленного народа к идее универсального вседержителя, и по какой-то причине эта крошечная и немощная нация дерзнула выдавать себя за привилегированного любимца великого властителя?» Вероятно, идея «вседержителя» слишком пришлась народу по душе. Думаю, Фрейд правильно сделал этот вывод.

В работе о Моисее привлекает то место, где Фрейд описывает формирование человеческих неврозов. «Ранняя травма – защита – латенция – вспышка невротической болезни – частичное возвращение вытесненного: так выглядела схема развития невроза, установленная нами. Теперь попросим читателя допустить предположение, что в жизни рода человеческого случилось нечто подобное происходившему в жизни индивида», – говорит Фрейд, и затем более полувека подтверждают то же самое другие учёные, уходя далеко вперёд в изучении этого вопроса.

Далее Фрейд говорит: «Полагаю, мы в состоянии расшифровать эти процессы и можем показать, что их симптомоподобными результатами являются религиозные явления». Если сделать предположение, как любил делать Фрейд, и немного сдвинуть изложенное им, основываясь на нём же, то можно сделать вывод, что поведению народа можно приписать невроз или следующую ступень развития болезни с проявлением навязчивой идеи.

Если это принять за реальность, то всё становится на место. Фрейд, говоря о религии, расставляет точки над «i», подтверждает, что религия «овладела этим народом, сохранялась им как самое ценное достояние и теперь, в свою очередь, поддерживает жизнь народа, наполняя его гордостью избранничества. Это – религия праотца, с которой связана надежда на воздаяние, на особое положение, наконец, на мировое господство. Это последнее – фантазия-желание, давно оставленная еврейским народом, ещё и сегодня продолжает жить у врагов этого народа в виде веры в заговор „сионских мудрецов“. Мы оставляем за собой право в одной из последующих глав описать, как особые качества заимствованной в Египте монотеистической религии должны были влиять на еврейский народ и долгое время формировать его характер путём отторжения магии и мистики, побуждая его к совершенствованию духовности, подталкивая к сублимации, как народ воодушевляло обладание истиной, наполняло силой сознание избранности, обеспечивая почитание интеллектуального и особое внимание к этическому, и как прискорбная судьба, реальные разочарования этого народа могли усиливать такие тенденции».