Владимир Кутырёв - Человечество и Технос - философия коэволюции

Поскольку базовые, «естественные» потребности в современном обществе фактически удовлетворяются, или, в принципе, могут быть удовлетворены, их место занимают сознательно конструируемые, искусственные. Человек не подозревал, что какие-то услуги или товары ему нужны, пока их не изобрели в инновационно-коммерческих центрах, и реклама не убедила его в их совершенной необходимости. Иногда они хулиганские (специальные очки с рисками для разрезания торта, аппарат для надевания презерватива, устройство, приподнимающее тарелку по мере съедания супа), иногда, особенно по отношению к природе, просто преступные, или на первом этапе полезные, а на втором приносящие вред, для компенсации которого нужно изобретать новые новации. Возникли символические, знаковые, виртуальные потребности, и для них, в общем-то, нет предела. Самая великая ложь нашего времени, что для благополучной жизни людям все еще недостаточно средств. Понятие богатства и бедности исторично, нынешние бедные в ХIХ веке считались бы вполне обеспеченными людьми. В то же время при знаково-символическом потреблении средств не хватит никогда и, как показывает пример Америки, никакое наращивание производства удовлетворить их не сможет (в ХХ веке количество продукции на душу населения увеличилось в десятки, по некоторым видам в сотни раз).

Самое развитие техники, смена ее поколений тоже рождает потребность в непрерывных новациях, внутренне как бы обусловленных, необходимых, если же этого мало, то стимулируются «навороты», гаджетизм, мода (!) на машины и сооружения. Автомобили оцениваются по красоте и дизайнерским выдумкам как когда-то женские шляпки. Их производство стимулируется досрочным уничтожением. Здания строятся для престижа: кто выше, какое причудливее. Мощнейшие ракетные системы, пожирающие тысячи тонн кислорода, используются для вывоза космических туристов. Сообщают о работах над специальной капсулой «для медового месяца в невесомости». Параллельно сетуют на «потепление и истощение озонового слоя». Получается, что вершины, достижением которой можно бы удовлетвориться в погоне за новыми потребностями, в потребительском обществе – нет. Вернее, есть – Абсурд. Развитие передового отряда его носителей демонстрирует «дурную бесконечность» их все время отодвигающихся сияющих горизонтов, манящих, притягивающих к себе о(т)стальной мир. Прогрессивно(е) глупеющее, слепое, несчастное человечество. Счастливо только непониманием того, что делает-ся. Само роет себе могилу…

Всем нам свойственно ошибаться – сказал петух, спрыгивая с утки. Ошибки эти иногда бывают непоправимыми. Как теперь, которую делает человечество, отдавая себя во власть стихийного развития техники. Тем не менее, взывать к его Сознанию (или Бога) надо. У нас нет выхода, кроме как быть оптимистами. Даже если не удастся остановить это суицидное трансгрессивное движение, должны быть люди, которые понимают, что происходит. Чтобы сохранить хотя бы представительское достоинство как мыслящих существ. Были мол, такие, кто видели и предупреждали. Пытались опровергнуть утверждение М. Хайдеггера, что «наука не мыслит», предлагая отслеживать результаты технической активности дальше собственного носа. Уповали на возможность сосуществования множества бытийных форм, надеялись на благоразумие представителей их «нашей реализации, а некоторые помнили, вдохновляясь тем, как долго и убедительно философы говорили о «свободе» и «выборе». В любом случае, если положение безнадежно, надо (с)делать все, чтобы его изменить. Вдруг что-то случится, и существующий Homo sapiens начнет понимать, что прогресс нужен для жизни, считать им актуализацию силы бытия, стремление к сохранению гомеостазиса на Земле и бороться до конца, пусть и без надежды на окончательную победу. Таким способом он может выиграть несколько лет, десятилетий, веков.

Как само устойчивое развитие не должно пасть жертвой непрерывного новационизма, так и его идеология не должна быть заложником суетной моды, мельтешения теоретической терминологии. Или мышления на уровне представлений трансгуманистов о благе для человека его трансформации в голограмму или превращения всего в цифры и «разумные ландшафты». Это уровень двенадцатилетних подростков, столкнувшись с которым прежние великие философы, да даже позитивисты лишились бы чувств (как сказали бы в 19 веке), потеряли сознание (как говорили в ХХ веке), отключились, вырубились, погасли, как говорят теперь. Однако, если смысл устойчивого развития превратился в противоположный, никакими укорами, объяснениями, призывами «к подлинности» его не восстановить. И все же стоит попытаться выразить, удержав эту подлинность в других, близких понятиях и терминах. Желательно более точно отвечая изменившимся обстоятельствам, с учетом прежнего опыта использования имени. Модифицировать форму, чтобы адекватнее уловить содержание. Представляется, что другим названием современного развития, поскольку мы хотим надеяться, что оно останется человеческим, может быть – управляемое развитие.