Терентiй Травнiкъ - Письма тишины. Философская проза

* * *

Сегодня в Узком хорошая погода. Сижу на лавочке перед зданием усадьбы и поглядываю на детей. Понимаю, что я люблю детей. Я всегда вглядывался в них и замечал всё, что они вытворяют, потому как и сам остаюсь ребенком в самой своей глубине и по сей день. Смотрю, как они резвятся, и вспоминаю себя в этом возрасте, когда я так же резвился, укрываясь в своем доме-комнатке, зная, что у меня есть мои родители, которые меня защитят, помогут и всегда укроют ото всех невзгод и тревог. Как славно, что у ребёнка есть родители, есть кто-то, кто защищает его, хотя, увы, нередко дети растут и без родителей. Тогда их миссию выполняет просто добрый человек, неважно кто он – воспитатель, наставник, родственник, соседка или сосед, но важно, что на каком-то этапе жизни он есть, и ребенка ведут. Такова любовь Божия к детям. Маленький человек растёт, чтобы стать большим и ступить на путь ответственности за свои дела, за свои мысли.

Ответственность… Можно сказать, что человек сложился, когда он несёт ответственность за сделанное, сказанное, понятое, предложенное им. Он и становится человеком, если берёт на себя ответственность. Безответственный – ещё не человек, он лишь начало человека.

И всё-таки где эта сокрытая от человека тайна и в чём она? Тайна зрелого человека, которая никому из нас не дает покоя, – в чём, помимо ответственности, она состоит?

На пути своего развития человек ищет ясности: ясности в себе, ясности в других, ясности в словах, сказанных им или произнесенных для него, он ищет ясности во всем. (По крайней мере, так мне видится сегодня, в мои двадцать девять лет). И когда человек достигает ясности во взаимоотношениях, то чувствует удовольствие, благодарность, нежность, он чувствует свободу. Ясность – огромная сила человеческого бытия. Почему же, достигнув ясности в социуме, среди своих, своего окружения, человек так и не чувствует ясности в том, что происходит в нём в соотношении именно его души с вечностью, в согласии с бытием, с космосом? Или все они не связаны между собой? Но если даже он открывает эту духовную ясность, то способен ли он донести до другого свои переживания? И не является ли эта ясность, это откровение его сердца и разума только его собственностью, его личной радостью? Эдакая субъективная ясность! Неужели нельзя передать это состояние другому? Мы же можем прийти к кому-то в дом, разгрести завалы мусора, сделать ремонт, поставить все на места, довести все до чистоты и вселить человека в дом обратно, дав ему возможность радоваться в этом обновленном доме? Почему так сложно найти того, кто мог бы разгрести твои завалы и непонимания, твои неясности и неточности? Да что там разгрести, хотя бы помочь начать это делать, указать путь, дать надежду, подарить шанс, создать возможность, чтобы потом ты двигался дальше самостоятельно, при этом понимая, что всё сделано правильно и так, как должно! Как иногда хочется найти такого человека, такой родной для тебя мир, который бы хоть чуть-чуть помог тебе понять, что ты в очередной раз не ошибаешься. Такой человек и есть наставник!

Иногда приходят удивительные, может быть, наивные, смешные мысли, что, если бы кто-то подсказал и я бы почувствовал, что это правильно, то я бы точно двигался так, как было бы мне сказано. Мне бы хватило и сил, и упорства идти по указанному пути. Но этого не происходит… Как подсказка в школе, или на экзаменах неожиданно все ставит на свои места, выручает, так и здесь все-таки бывает такое, что заставляет процесс необыкновенно быстро и грамотно течь в сторону скорого выздоровления.

Я в это верю, я знаю, что такое может быть, но только это большая редкость, если хотите, чудо. Если и есть чудеса, то одно из самых удивительных из них – это умение почувствовать, раз глядеть, нащупать и принять ситуацию, полезную для тебя, и сделать тот шаг из бесконечного числа неправильных шагов, который будет правильными и однажды наконец-то выведет на верный путь. И как хочется, чтобы на этом пути хоть чуть-чуть укреплялась твоя уверенность и радость от точного движения, от достойных находок и приобретений в пути, и приходило понимание, что ты делаешь всё правильно. Это не слепая самоуверенность, не тщетная попытка убедить себя в том, что ты прав, а легкое чувство ясности оттого, что ты спокойно скользишь или смело шагаешь по своей дороге, понимая, что так идти и надо. Силы у нас появляются оттого, что мы понимаем, что надо делать именно так, как делается нами.

Сомнение – непростая ноша. Неуверенность, неясность – это в известном смысле самые большие завалы нашего существования. Как же так получается? Нами руководит либо слепая уверенность, не подкрепленная ничем, либо сомнения, блуждания и ошибки. Последний путь вроде как и верный, ибо через него ты получаешь маленькие крупицы подлинных знаний. Однако платить за это приходится усталостью, одиночеством, непониманием окружающих, самоотречением, потерей равновесия. Порой человек, не понимая, отчего и зачем он что-то делает, просто стремится куда-то, находя в этом некое оправдание своим действиям. Это делание увлекает его, а потому он и порхает по жизни почти в ровном счастии и ясности, ибо его плоть, ум и знания, даже если они крайне малы, находятся в гармонии. Такое благо и происходит от уверенности.