Дэниел Клемент Деннет - Насосы интуиции и другие инструменты мышления

В первом разделе этой книги я опишу дюжину общих, универсальных инструментов, а в последующих разделах сгруппирую остальные главы не по типу инструмента, а по теме, в которой этот инструмент работает лучше всего. Начну я с фундаментальной философской проблемы – проблемы значения, или содержания, – а затем перейду к эволюции, сознанию и свободе воли. Некоторые из описываемых инструментов представляют собой программное обеспечение, удобные устройства, которые помогают нашему невооруженному воображению, подобно тому, как микроскопы и телескопы помогают невооруженному глазу.

На страницах этой книги я также познакомлю вас с несколькими ложными друзьями – инструментами, которые напускают тумана, вместо того чтобы проливать свет. Мне нужен был термин для обозначения этих опасных устройств, и я нашел подходящие слова, обратившись к своему опыту хождения под парусом. Многие моряки любят ввернуть морские словечки, которые сбивают с толку сухопутных крыс: правый и левый борт, гужон и шкворень, ванты и отводы, люверсы, направляющие и все остальное. Однажды я шел на судне, где моряки то и дело придумывали шуточные определения этим терминам. Нактоузом мы стали называть наросты морских организмов на компасах, бугель с гаком превратился в цитрусовый напиток, который полагается пить на палубе, канифас-блоком мы назвали женский защитный маневр, а упорным башмаком – упрямое ортопедическое приспособление. С тех пор выражение “упорный башмак” – которым на самом деле обозначается подвижная подставка для гика, используемая при спускании паруса, – всегда ассоциируется у меня с беднягой в ортопедическом сапоге, не желающем идти куда следует. Именно поэтому я и решил назвать так инструменты мышления, которые оборачиваются против мыслителя: хотя и кажется , что они помогают достичь понимания, на самом деле они лишь заводят мыслителя во мрак, вместо того чтобы вести к свету. В последующих главах будет описано множество упорных башмаков, которым присвоены соответствующие предупреждающие ярлыки, и приведен целый ряд печальных примеров. В завершение я еще немного порассуждаю о том, что значит быть философом, если это кому-нибудь интересно, и дам несколько советов от дядюшки Дэна каждому из вас, кто почувствовал вкус к такому способу познания мира и гадает, сможет ли он построить карьеру в этой области.

Большинство инструментов мышления, описываемых в этой книге, довольно специфичны: они разработаны для применения к конкретной теме и даже к конкретной проблеме в рамках этой темы. Но прежде чем обратиться к этим насосам интуиции, позвольте познакомить вас с несколькими универсальными инструментами мышления, идеями и практиками, которые доказали свою состоятельность в широком спектре контекстов.

Ученые часто спрашивают меня, почему философы тратят столько сил на изучение и преподавание истории своей науки. Химикам, как правило, достаточно лишь зачаточных знаний об истории химии, которые они подхватывают на ходу, а специалисты по молекулярной биологии, казалось бы, и вовсе не интересуются, что происходило в биологии года до 1950-го. Мой ответ таков: история философии по большей части представляет собой историю величайших ошибок очень умных людей, а не зная истории, ты обречен совершать эти проклятые ошибки снова и снова. Именно поэтому мы, философы, преподаем студентам историю философии, а ученые, которые беспечно отмахиваются от философии, делают это на свой страх и риск. Нет науки, свободной от философии, есть лишь наука, которую творят без оглядки на лежащие в ее основе философские допущения. Самые умные и самые везучие из ученых порой умело обходят все ловушки (возможно, они “прирожденные философы” или действительно так умны, как сами думают), но таких крайне мало. При этом нельзя сказать, что профессиональные философы не совершают старых ошибок и не отстаивают их правильность. Если бы вопросы не были столь сложны, о них не стоило бы и задумываться.