Антон Краянский: Современная эсхатология. Занимательная история мифов и учений о конце света эпохи научно-технической революции

Во второй половине XVIII века царила эпоха Просвещения. От науки и техники ожидали, что они решат все насущные проблемы человечества. И основания для оптимизма были: в конце века новорождённая отрасль медицины – наука о вакцинации, – заставила отступить эпидемии оспы.

Но людей беспокоили не только болезни.

Всё началось в 1764-м году, когда английский изобретатель Джеймс Харгривс предложил новую прядильную машину с ручным двигателем, способную выполнять работу нескольких человек. За этим нехитрым устройством последовали более сложные, с водяными и паровыми приводами, способные заменить труд сотен людей. Так начинался промышленный переворот. И одновременно с ним индивидуальный апокалипсис для десятков тысяч ткачей, многие из которых попросту умерли с голоду, не выдержав конкуренции с дешёвым фабричным производством тканей.

Прядильня машина Харгривса. Изображение с chron.com

Оговоримся: вины машин в этом нет. Машины лишь инструмент. Структура общества существенно изменится и приспособится к столь кардинальным изменениям только к 20-м годам XX века. Общество и государство просто не поспевали за техникой, которой вдруг вздумалось набрать невообразимую ранее скорость развития.

Но простые люди видели лишь то, что машины отнимают их работу, обрекая на нищету и голод. Неудивительно, что в 60-70-е годы XVIII века против внедрения машин начались выступления. А в Англии набирает силу знаменитое движение луддитов – разрушителей машин. Первые акты разрушения машин отмечаются в то же время. По легенде, некий Нед Лудд (существование которого не подтверждено) первым разрушил не то вязальный станок, не то два чулочных. Сведения о его мотивах тоже разнятся: то ли протест против произвола фабрикантов, то ли непосредственно против машин, которые лишали людей работы.

Так или иначе, движение ширилось. С конца 70-х годов XVIII века в Ланкашире и других графствах начались бунты против строительства механических хлопкопрядилен. А в 1811-1813-м годах дошло чуть ли не до боевых действий, когда рабочие совершали организованные нападения на фабрики. Бунты, разумеется, жестоко подавили, а за разрушение станков ввели смертную казнь (Европа ещё не успела стать либеральной, а потому с недовольными социальной несправедливостью гражданами не очень церемонились). Но движение луддитов заглохло только к 30-м годам XIX века.

В наше время некоторые защитники прогресса любят выставлять луддитов как этакий эталон мракобесия. Дескать, тёмные и невежественные массы только и думали, как бы остановить научно-техническое развитие и погрузиться обратно в пучину Средневековья. Но на самом деле людям просто нечего было есть. А голодный человек, обременённый не менее голодной семьёй, не слишком задумывается над высокими материями.

Тем временем прогресс наращивал обороты, продолжая перемалывать прежний уклад жизни и прежний мир. В начале 80-х годов XVIII века Джеймс Уатт наконец довёл до ума свою знаменитую паровую машину двойного действия. В 1785-м году двигатель этой системы был установлен на прядильной фабрике. Затем паровые двигатели постепенно внедрили во все отрасли английской промышленности. Началось распространение паровых машин в США и Европе.

Скоро паровые машины, в несколько более компактном виде, добрались до транспорта. В 1807-м году американский изобретатель Роберт Фултон сумел установить паровой двигатель на речном парусном судне «Норт-Ривер» (позже переименованное в «Клермонт»).

Вполне логично было попытаться впихнуть паровой двигатель в повозку, что и сделал в начале XIX века Ричард Тревитик, а за ним и множество других изобретателей. Но паровые повозки широкого распространения не получили, в виду громоздкости, шума, дыма и не слишком высокой проходимости (асфальтированных дорог ещё не строили).

Подлинную революцию произвёл паровоз, изобретённый тем же Тревитиком, а затем усовершенствованный в 1814-м году Джорджем Стефенсоном (который заодно предложил делать железные рельсы вместо чугунных, прежде использовавшихся в конных железных дорогах). К середине века паровой железнодорожный транспорт окончательно завоёвывает мир и оплетает его десятками тысяч километров железнодорожных путей. Люди впервые получили по-настоящему быстрый сухопутный транспорт, способный двигаться с невиданными для того времени скоростями до 100 км/ч и более.