Армен Аванесян - Майамификация

Каждое Я/«Я» является уже и многими иными, поскольку виртуально оно находится во многих других местах, так и твое «Я» «сегодня» уже разорвано между раньше и позже и вообще между разными временами. Я – это никогда не просто здесь и сейчас. Благодаря отдельным пространственным, временны́м и личностным характеристикам, которые якобы четко определяют твое местоположение в мире, ты можешь закрепить свою пространственную, временну́ю и личную не-определенность. И несмотря на то, что они попеременно смещают друг друга, имеет смысл рассмотреть каждую в отдельности. Хорошо обоснованный лингвистически факт, что время, пространство и личность с давних пор являются в меньшей степени принципами порядка, нежели беспорядка, действует успокаивающе и дает повод для оптимизма. Мое Сегодня однажды было завтра , и завтра скоро станет вчера . Вместо того чтобы грустить об упорядоченном прошлом (бессмысленное во всех отношениях предприятие), тебе стоит попробовать разобраться в этом новом (бес-)порядке.

Однако я отклоняюсь от темы. Или, как любят писать: сейчас для этого не место. Или совсем профанно: «здесь и сейчас», вернее «там и тогда», в самолете ты видишь, что время полета составляет еще пять часов, а зарядки на ноутбуке хватает едва ли на три.

Вернемся к банальному факту, что Армен в один прекрасный день сидит в каком-то самолете по направлению к Майами. Он никогда еще не был в Майами и не представляет, что его там ждет. Майами, не-место, ненаписанная страница, карт-бланш.

Возможно, «Я» стоит реагировать/действовать иначе. На вопросы якобы о времени находить пространственный ответ, на вопросы о пространстве – «личный», и так далее, всегда иначе, всегда задом-наперед, чтобы приблизиться к вопросам, которые придадут всем пространственным, временны́м и, в конечном счете, личным неясностям бо́льшую подвижность. А вопросов хватает. Откуда я? Как вышло, что я сижу в этом самолете в Майами of all places? К кому направлено желание писать?

Откуда я? Из Берлина, если «откуда» ты понимаешь пространственно. В действительности же происходишь ты из довольно утомительной серии воркшопов и арт-проектов. За последние несколько лет тебе не пришло в голову ничего лучше, нежели, с одной стороны, максимальным образом разочаровать ожидания сферы искусства (художников, галерей, музеев, их руководителей) и одновременно самым обескураживающим образом их все превзойти. Отнестись к этому с юмором – вот, возможно, единственный способ понять законы этой сферы, поменяв ситуацию в свою пользу. Это естественным образом удается тем лучше, чем точнее осознаешь ловушку, в которую попал. Так из интереса к отдельным людям, их манере мыслить и выражать себя ты использовал новые формы совместной работы (совместные книги, фильмы и арт-проекты). Едва ли не еще важнее то, как это сотрудничество отразилось на твоей манере формировать дискурс или делать теоретическую работу.

Как вышло, что я сижу в этом самолете в Майами of all places? Потому что ты довел эту путаницу с арт-проектами до такой степени, что в конце концов к тебе тоже можно обращаться как к художнику. Для проведения разведки в рамках Берлинской биеннале ArtCenter South Florida отправил несколько художников-активистов-исследователей и исследовательниц на пару недель в Берлин, а тебя взамен пригласил в Майами. Почему бы и не согласиться на artist residency, подумали вы оба. Последняя порция лета в апартаментах рядом с пляжем в Майами-Бич.

К кому обращено мое желание писать? Только асинхронное, оторванное от самого себя во времени и пространстве «Я» способно приблизиться к асинхронному настоящему. А потому писать может не «Я», но «Я», вступающее в диалог с собой, со своими прошлыми (а возможно, и будущими) образами (и не только в категории времени, но и пространства, и личности), диалог с one-selves.

Уже давно, со злосчастных времен написания диссертации, ты не осмеливался в одиночку браться за письменный проект. Твоя последняя книга возникла из разговора с Анке и периода написания ваших совместных монографий. С другой стороны, состояние splendid isolation, в котором ты прежде снова и снова принуждал себя к написанию длинных текстов, не стоит более того, чтобы к нему стремиться. Однако Мари ведь сидит рядом с тобой. (Что это значит?) По крайней мере ближайшие две недели – или даже больше: именно так звучит категорический императив любовных отношений – ты день и ночь будешь с ней (а затем снова наступит суета, из Дюссельдорфа сразу в Брюссель, оттуда в Амстердам и только затем снова в Берлин, чтобы провести там хотя бы пару спокойных дней).