Вадим Шмаль - Картезианская научная парадигма. Учебное пособие

Возможно, вы не найдете эту точку зрения полностью ясной, но, тем не менее, это важное открытие, даже если Сирл должен квалифицировать его замечанием о том, что он готов отказаться от него на том основании, что, будучи «достаточно похожим», он действительно бесполезен, то есть фактически не способствует накоплению знаний. Мы с вами можем быть вполне способны делать разумные вещи, такие как чтение или слушание, или принимать решения по сложным, неопределенным и потенциально противоречивым вопросам, но наши особые способности никогда не смогут оправдать нас, даже в отношении кого-то, кто, в свою очередь, такие же умные, как и мы. Тот, кто хочет заявить, что мы действительно равны или «являемся одними и теми же животными», после долгих и упорных размышлений должен был прийти к выводу, что наш разум радикально отличается и просто принципиально несопоставим.

Но здесь возникает еще один интересный вопрос. Было бы легко рассматривать эту дифференциацию как доказательство того, что человеческий разум обладает способностями, которые мы не разделяем ни с одним животным. Но Сирл видит не в этом суть дела.

Может показаться, что я немного грубо охарактеризовал позицию Серла как позицию, которая находится в духе утилитаризма, как решимость максимизировать общее благополучие человечества. Но он действительно верит, что эта «разумная максима» должна направлять мышление всех, кто участвует в проекте улучшения благосостояния людей, от высших судов до обычных жителей, с целью построения будущего, которое будет таким же насыщенным и интересным, как то, которое мы можем себе представить сейчас. По его словам, все те, кто последовал примеру Сирла и поддержал проект теоретизирования о «коллективном бессознательном» и «символическом мышлении», вынуждены были сделать это, потому что они убеждены, что ищут способы расширить человеческую власть. Но это также означает, что они должны быть готовы сказать «нет» некоторым вещам, когда они сталкиваются с возможностью сделать людей все более и более превосходящими других животных. По его словам, это область исследования, которая не связана с вопросом о том, «лучше ли мы», чем другие животные, а скорее связана с тем, как нам следует избегать «всех возможных угроз нашему собственному росту и росту наших потомков, включая угрозы нашим интеллектуальным достижениям».

В самом деле, как часто указывал Сирл, не существует ни одного животного, которое знает, почему оно существует. И мы, которые действительно знаем, почему мы существуем, утверждает он, должны заплатить цену за то, что были такими умными и способными. Он говорит, что мы не должны позволять себе влюбляться в наши силы и в нашу склонность считать свой разум уникальным. Мы должны помнить, что то, что отличает нас от других животных, – это просто наш разум.

Обсуждая человека как «разумное животное», Декарт сказал: «Рациональное животное никоим образом не соответствует условиям человека, поскольку оно настолько же выше и независимо от него, как его воображение независимо от него». Декарт считал разум выше тела и таким образом, чтобы он мог существовать без тела, хотя он не хотел проводить конкретное различие между разумом и душой, а также разумом и телом. В «Рассуждениях о методе» Декарт привел пример такого образа мышления. Он утверждал, что процесс создания объекта, по существу, одинаков для создания объекта в уме и создания в физическом мире. Декарт сказал, что мы не должны думать о разуме как об отдельной субстанции, как это хотел бы от нас Платон, но не должны приписывать разуму способность создавать физический мир. «Сущность этого великого целого, так далекая от того, чтобы быть чем-то абсолютным, на самом деле представляет собой множество различных вещей, связанных вместе мельчайшими связями, но объединенных множеством мелких различий»

Мы должны быть разделены на разум и тело, но Декарт хотел придерживаться идеи, что тело не является физической субстанцией, как утверждал материализм. Мы можем думать о уме как о разумном существе или мыслящем объекте и считать, что ум не имеет материальной субстанции. Мы можем считать, что ум превосходит тело по своим возможностям. Тем не менее, разум имеет материальную часть своей реальности. Декарт обсуждал тот факт, что «хотя мы находимся в состоянии созерцания, тем не менее, по сути, мы находимся в состоянии телесного существования», но он ясно дал понять, что «все органы тела по-прежнему здесь и движутся в соответствии с неизменностью природы разума или души». Таким образом, тело не перестает существовать, и мы можем думать об уме как о созданном из тела, что в некотором смысле таково. Декарт сказал: «Душа не является единственной вещью, но это субстанция, обладающая разумными способностями, составляющими тело, которое, опять же, является душой».