Станислав Лем - Собрание сочинений в 10 томах. Том 13. Сумма технологии

Механизм действия различных технологий, как существующих, так и возможных, меня не интересует, и о нем можно было бы не говорить, если бы созидательная деятельность человека, подобно деятельности Господа, была свободна от засорений; иначе говоря, если бы мы (сейчас или когда-либо) научились реализовывать свой замысел в чистом виде, достигнув методической точности Творения, если бы, сказав «Да будет свет!», получали в виде конечного продукта светозарность без всяких нежелательных примесей. Типичным, однако, является не только упомянутое «раздвоение» целей, но и подмена намеченных целей иными (и очень часто нежелательными!). Злопыхатели усматривают аналогичные недостатки даже и в твореньях Господних, особенно после пуска головного экземпляра разумного существа и передачи этой модели Homo sapiens в серийное производство. Но оставим эти вопросы «теотехнологам». С нас достаточно и того, что человек, что бы он ни делал, почти никогда не знает, что именно он делает, во всяком случае, не знает до конца. Переходя сразу же к крайностям, заметим, что уничтожение жизни на Земле, столь возможное сегодня, не было целью никого из открывателей атомной энергии [5] Исследования в области геоэкологии показали, что полное уничтожение жизни на Земле все же невозможно даже при планомерном использовании всех накопленных ядерных боеприпасов. Более того, высока вероятность выживания отдельных представителей вида Homo Sapiens. А вот цивилизация, построенная этим видом, значительно более уязвима и наверняка будет уничтожена даже при использовании ядерного арсенала всего лишь одной из великих держав. (Прим. ред.) .

Итак, технологии интересуют меня, так сказать, по необходимости: потому что всякая цивилизация включает и то, к чему общество стремилось, и то, чего никто не замышлял. Порой, и довольно часто, путь технологии открывал случай: искали же когда-то философский камень, а нашли фарфор. Однако роль намерения, роль сознательно поставленной цели в совокупности действий, приводящих к созданию технологии, растет по мере прогресса знания. Правда, случайности, становясь при этом все более редкими, могут достигать зато апокалиптических размеров. (Что, собственно, и было сказано выше).

Технология обычно обоюдоостра, взять хотя бы косы, которые крепились хеттами к колесам боевых колесниц, или пресловутые мечи, перекованные на орала [6] Автором приведены крайне неудачные примеры: хеттские боевые колесницы действительно иногда оснащались специальными «косами», которые, однако, были специализированным оружием, а не орудием сельского хозяйства. Перековка же мечей на орала являлась лишь способом утилизации испортившегося или невостребованного оружия. (Прим. ред.) . Всякая технология, в сущности, просто продолжает естественное, врожденное стремление всего живого господствовать над окружающей средой или хотя бы не подчиняться ей в борьбе за существование. Гомеостаз — так ученые называют стремление к равновесию, то есть к существованию вопреки изменениям, — создал известковые и хитиновые скелеты, противодействующие силе тяжести, обеспечил подвижность посредством ног, крыльев и плавников, облегчил пожирание с помощью клыков, рогов, челюстей и пищеварительных систем и в то же время защитил от пожирания панцирями и камуфляжами и дошел на этом пути освобождения от внешней среды до регуляции, обеспечивающей постоянную температуру тела. Так возникли островки уменьшающейся энтропии в мире ее всеобщего возрастания.

Но биологическая эволюция этим не ограничивается. Из организмов, из различных типов, классов и видов животных и растений она строит в свою очередь еще более сложное целое — уже не «острова», а целые «континенты» гомеостаза, формируя поверхность и атмосферу всей планеты. Живая природа, или биосфера, — это одновременно и сотрудничество, и взаимное пожирание; это союз, неотделимый от смертельной вражды, о чем свидетельствуют все экологические иерархии. Везде в биосфере, особенно в мире животных, мы видим гигантские «пирамиды», на вершине которых господствуют громадные хищники, пожирающие меньших животных, которые в свою очередь жрут тех, кто меньше, чем они. И только внизу, на самом дне биологического царства, действует вездесущий зеленый трансформатор, который превращает солнечную энергию в биохимическую и миллиардами своих невзрачных стебельков поддерживает материки жизни, преходящие, изменчивые в отдельных формах, но устойчивые, ибо они выживают как целое [7] Началом пищевой цепочки может быть не фотосинтез, а хемосинтез. Это характерно для жизни в океане, особенно в глубоководных впадинах. Вообще говоря, взгляды на экосистемы претерпели за десятилетия, прошедшие со дня выхода первого издания «Суммы технологии» значительные изменения. Так, сейчас критерием эффективности экосистемы является степень ее замкнутости по веществу и энергии, и весь процесс биологической эволюции рассматривается как конкуренция различных способов достижения этой замкнутости. Пищевая пирамида представляет собой лишь один из механизмов утилизации органического вещества. В строматолитовых (цианобактериальных) матах, например, пастбищная цепь состоит лишь из одного звена (при этом эффективность экосистемы весьма велика и достигает КПД процесса фотосинтеза по энергии и почти 100% по веществу). В докембрии (Венде) возникали экосистемы, в которых «трофические цепи были столь коротки, что полностью помещались внутри тела консумента» (по С. Гоулду). Подробнее см. К. Еськов. «История земли и жизни на ней». М., «Наука/Интерпериодика», 2000. (Прим. ред.) .