Алиен Уриэль - Бытие и безумие [и драконы]

Таков в естествознании Эйнштейн, который прорвал плотину (но это не имеет отношения к Плотину) привычного. Циолковский, который взлетел, вышел на вторую космическую и покинул орбиту Земли. Таков Лобачевский.

Уже Шопенгауэр (который иногда применяется как лекарство) совершил прорыв, уход от рациональности: «Все, что существует, – неразумно. И разум вторичен по отношению к воле, воле к жизни».

Кьеркегор своим полубезумием вызвал страх и трепет, вышел за пределы разума и позвал нас с собой.

Любой корабль – это всегда и Корабль Героев и Корабль Дураков.

Тот, кто пишет эту главу, пытается увидеть всю книгу целиком. Это ему удается с трудом. Другие зовут его Навигатор . Он умеет строить корабли, поэтому хочет, чтобы эта глава отражала целостность всей книги.

В соответствии с Законом Лема : «Вынырнув из конфигурационного пространства в реальное, дракон выглядит словно множество драконов, хотя в сущности они – единое целое, подобно пяти внешне совершенно независимым друг от друга пальцам руки, показавшимся из воды», – это закон единства и множественности [см. «Безумие и множественность»] драконов. Согласно Закону Лема – Словика , все корабли, появившиеся в реальном пространстве, – это один и тот же корабль.

Эта книга – большой корабль, внутри которого есть эта глава, тоже являющаяся небольшим кораблем, которая содержит в себе, в свою очередь, весь корабль, внутри которого спрятан еще один корабль, и так далее.

Эта глава и ее продолжения отсылают ко всем кораблям, которые могут появиться в реальном [см. «Безумие и реальность»] пространстве. Это – в одно и то же время – и Корабль-призрак и «Аполлон», и все остальные главы играют роль команды и пассажиров, а капитан – всегда улыбается, даже если ему невыносимо тоскливо и безумно хочется плакать и погубить и себя, и корабль. Навигатор же находится и на корабле, и вне его, наблюдая за безумным плаванием и пытаясь делать заметки в судовой журнал.

(1)

Это ребенок лет пяти-шести. Сперва мне показалось, что это мальчик, просто с длинными волосами. Потом – что это девочка. Только позже я понял, что это и мальчик и девочка одновременно.

Она/он сказал (-а):

– Ты не хочешь нас признать.

Ты нас боишься.

Ты пытаешься делать вид, что нас нет.

Ты пытаешься жить так, чтобы нас почти не замечать, но у тебя не получится.

Мы не менее настоящие, чем то, что ты считаешь «собой».

Я чувствовал одновременно страх и – в то же самое время – жалость и нежность к этому Ребенку. Его запах казался мне очень знакомым.

(2)

Когда она/он пришел (-шла) во второй раз, я спросил:

– Кого еще ты знаешь их тех, о ком говорил в прошлый раз?

– Я не знаю почти никого, но знаю, что они есть. Они бывают в моей комнате, когда меня там нет. Они трогают мои вещи и игрушки, и я нахожу предметы на других местах. Я хочу с кем-нибудь из них познакомиться, но боюсь, что она или он будут опасны. Поэтому, когда я в комнате, я закрываю дверь на крючок.

(3)

В третий раз она/он испугался (-ась) и не стал (-а) со мной говорить.

Безумие – это сущее, которое отказывается от поиска смысла самого себя. Оно избегает самораскрытия и ради этого готово применять самые изощренные приемы и инструменты.

Безумие смотрится в воду, но видит все что угодно, кроме себя. Здесь ситуация противоположна положению Нарцисса. Безумие не может увидеть себя без посторонней помощи. Оно окружено сущим и тонет в нем. Нужен кто-то, раздвигающий занавеси сущего, чтобы дать безумию взглянуть на себя. Этот «кто-то» прячется за сущим, но выглядывает с большим любопытством, каждый раз – разный, каждый раз – не похожий на того, кого мы себе представляем, каждый раз – отдельный от сущего.

Безумие не в состоянии выстроить проект, обращенный в будущее. Оно выбрасывает из себя множество квази-проектов, но ни один не способен к конструктивному самоосуществлению. Все они слишком похожи, чтобы можно было выбрать один-единственный и развернуть его в особый процесс. И все они слишком разные, чтобы из них можно было составить хоть что-то целое.

Некоторые из них спонтанно наполняются энергией, но не растут «вперед», в будущее, а только – вбок, иногда даже назад, в прошлое. Некоторые теряют энергию и повисают в безвременье, как сдувшиеся воздушные шары.