Антон Ефанов: Белый Дневник Тору Мацуи

Отвратительно. Завистливо. Несостоятельно.

Долина Горнего

Горные реки напутственно выводили порой, свежее ширилось в их песнях.

Выйдя так к водопадам, особенно заметен взгляд бесконечной радуги там. Такая долина горнего это, долина серебряных сказок, легенд. В покоях этого неизреченного места все так же сказываются истории с судьбами некоторых возможных еще людей.

Инреальное окутывает, обхватывает. Это место для наших с тобою встреч, место сказки сказок. Единожды увидев долину горнего ты не хочешь уходить отсюда, но нету возможности здесь быть всегда.

Если ты будешь здесь после меня, выпей воды из любой реки там. Дальнейшее ты поймешь все без особых разъяснений.

Знаю, ты сможешь плыть свободно.

Чудесные болванчики

Люди пытаются черпать силы из некого настроенного Бытия. Фиксированного, как точечка. Так полагают сам фокус этой сборки. Пожалуй, это даже слишком сложно для обывателя.

Обывательство между тем и чудесно. Чудесно лживо по отношению к обывателю. Фокус сборки расплылся, распался на болванчитую чудесность.

Тут должно запахнуть окончательной мертвечиной. Принюхайся.

Вирус для сердца

Ненависть вникает ласково, обхватывает обманывая. Ложь говорит праведно, творит свою милость узелками.

Мне когда-то предлагали поверить в наличие врагов. Я не поверил, так как поверить в это невозможно, ведь это ложь. У нас нет и не может быть врагов среди людей. Ведь ты же сам есть человек.

Уйди же, скройся от таких мыслей. Борись с таким в любое время.

Нам нужно запретить лишь одно – отворачиваться от себе подобных.

Так сердце еще может отвергнуть вирус ненависти.

Заблуждение

Непонимание.

Бытие человека сокрыто от человека. Уже этот один факт показывает всю несостоятельность нашего мышления и конструирования наших собственных представлений.

Бытие не может быть позитивно или даже негативно по отношению к нам. Оно банально сокрыто и в этой самой сокрытости от нас, оно нейтрально по отношению к нам. Вся наша эмоциональная окраска и тональности суждений просто ошибочны по отношению к Нему.

Бытие человека не есть Мир человека. Мир человека – мир обреченный. Это слова потерянные, грустные.

Заблуждение открывает свою клетку, оно впускает меня и запирает в себе.

Негация

Состояние негации собственного Я, чтобы увидеть это самое Я. Себя, но без углов и рамочек. Есть вещи больше Я. Негативность, как путь, очень сложная история.

Такой путь высасывает все силы, но, если ты останешься жив и не сойдешь с ума, то победишь. Взращивание внутренней негации под запертым замком на дверях Замка. Это твоя личная гордость, уверяю. Она понятна только тебе. Это твое сокровенное. Твое съедобное. До поры, до времени.

Ведь и это будет той важной ошибкой, лишенной иронии в конечном счете – то есть, твоей трагедией.

Усталость

Усталость и обрывистость. Интеллектуальная импотенция преследует. Побеждает каждый день. Она вонзает тысячу мечей в горло, сбрасывает в океан крови и смеясь, возносит молитвы на смерть.

Тут есть еще силы с этим бороться? Тут всякая активность атрофированна и всякий покой душит. Со слезами на глазах. Слезы капали и обрывисто пели про усталость. Сирены прозвучали неистово, устало.

Место для усталости схватывает нас. Ласково прижимает к могиле.

О некой истории

Как часто мы даем возможность быть истории для нас самих? Ведь могут возразить, что нету ни истории да и нас самих в некотором роде тоже нет. Такое возражение имеет место быть у самых отважных деятелей разума, у логистов всех мастей и красок. Быть может они и правы, но все таки, а что если просто допустить?

Удерживая на вязанке ключей бесчисленное количество допустимых открытий, почему же тогда бояться открыть хотя бы один замочек того или иного сундука? Почему же так усердно бегут даже не от самих себя, но от самой малой возможности еще не произошедшей истории?

Перемешивая подобные вопросы в несколько хаотичной форме, форме не самой удобной, допускаем ли мы уже тот просвет действительной истории, что скромно постукивает у самого порога нашей двери?

Хорошо, пускай это все сказанное и продуманное неуместно в силу тех или иных причин, пускай. Но вот и ты теперь, сию же минуту, в этот одночастный миг попадешь в сферу странную для тебя, в сферу отсутствия комфортности. Полагаю, что само сознание это лишь более менее понятный и очерченный предел собственных стен нашего дозволения. За стенами может происходить все что угодно и совершенно неважно что именно и как именно. Это и есть соль подобного разумения. Другое дело, если мы хотим приготовить не просто подсоленную воду на огне, то непосредственно надо бы заглянуть за стены своего прекрасного города. Даже если город этот носит имя Рай.