Аршак Миракян - Контуры трансцендентальной психологии. Книга 1

В данном случае мы обнаруживаем глубокое диалектическое содержание понятия «свободной деятельности – энтелехии», которая «имеет в себе цель и является реализацией этой цели». По Аристотелю, именно деятельность является той основой, без которой нечто не может стать чем-то, и поэтому он понимает действенность как существенно главную форму после формы возможности, выражающей объективный задаток в себе. Не случайно Гегель, несмотря на свою симпатию к Платону, отмечает превосходство Аристотеля именно в том, что Аристотель в отличие от Платона определил диалектическую сущность идеи через действенность. Гегель считает, что у Аристотеля форма возможности скорее способность, чем сила, так как сила есть несовершившийся образ формы, а энтелехия «есть чистая деятельность из самой себя». Гегель продолжает: «Согласно Аристотелю, существенно абсолютная субстанция обладает возможностью и действительностью, формой и материей, неотделенными друг от друга; истинно объективное имеет внутри себя также и деятельность, равно как и истинно субъективное обладает также и возможностью. Из этого определения становится также ясным характер антагонизма, в котором находится аристотелевская идея к платоновской. Ибо, хотя идея у Платона существенно конкретна и определена внутри себя, Аристотель все же идет еще дальше. А именно, поскольку идея определена в самой себе, следует указать точнее соотношение моментов в ней, и это отношение моментов друг к другу нужно именно понимать как деятельность… Точкой зрения Платона является всеобщее: она выражает сущность более как объективное, благо, цель, всеобщее, – однако в нем отсутствует, или во всяком случае отступает на задний план начало живой субъективности как момент деятельности. И в самом деле, этот отрицательный принцип не выражен у Платона непосредственно, но по существу он содержится в его определении абсолютного как единства противоположностей; ибо это единство есть, по существу, отрицательное единство этих противоположностей, которое снимает их инобытие, их противоположение и приводит их обратно в себя. У Аристотеля же ясно определена, как энергия, именно эта отрицательность, эта деятельная действенность, состоящая в том, что это для-себя-бытие раздваивает само себя, упраздняет единство и полагает раздвоение, ибо, как говорит Аристотель, «энтелехия разделяет» [3] Гегель. Сочинения. М.: 1932, т. X, с. 244. .

Приведенная цитата свидетельствует не только о высокой оценке Гегелем глубокого аристотелевского понимания энтелехии, она раскрывает также понимание самим Гегелем диалектической сущности понятия действенности как упразднения единства и полагания разделения, снятия инобытия через «деятельную действенность». Здесь, если абстрагироваться от того, что Гегель применяет диалектический анализ деятельности относительно абсолютной идеи, и взять сущность деятельности как необходимую основу разделения материи на определенных стадиях развития живой материи и человека и отрицание инобытия природы порождения человека, соотношение моментов в ней (в природе) и понимание отношения моментов друг к другу как деятельность, то легко заметить, что именно такое понимание приводит к философским основам диалектического материализма в понимании сущности деятельности и ее связи и значения для раскрытия психики и психического отражения.

В истории античной философии абстрактно-онтологический контекст, внутри которого и в связи с которым обсуждались вопросы, касающиеся психического отражения, в силу своей абстрактности противостоял и тем самым не допускал постановки вопросов о самой основе генезиса психического отражения, о его действенном начале как о его сущности.

При обсуждении вопросов психического отражения в античной философии действенность человека выступала только в виде предположения о действующем теле, имеющем связь с предметным миром через ощущения в форме чисто телесного функционирования человека. Противоположно такому пониманию человеческой действенности античная философия диалектически глубоко раскрыла сущность действенности применительно к онтологическим понятиям бытия и его субстанций – материи, формы и души. Яркий пример такого понимания сущности действенности мы находим у Аристотеля, в его понятии энтелехии, согласно которому действенность, как необходимое условие для реализации возможности, создает различия между отдельными моментами находящегося в самом себе сущего и тем самым соответственно диалектическим законам единства противоположностей и отрицания отрицания определяет его самодвижение и развитие.