Александр Болдачев - Истина и истинность. Сборник статей

Анализируя эти примеры бессознательного поведения можно сделать предположение, что сознание не столько нужно для выполнения конкретного действия здесь и сейчас, сколько необходимо как воспоминание для успешного функционирования психики в будущем. Факт отсутствия в сознании лунатика, пьяного, загипнотизированного некоторых вещей не делает текущее поведение некорректным, но может повлиять на будущее. Назавтра у всех троих наверняка возникнут проблемы с выстраиванием адекватных отношений с окружающими людьми и предметами.

Предложенная Чалмерсом формулировка трудной проблемы сознания, независимо от декларируемых им собственных философских и мировоззренческих оснований (панпсихизм и пр.), имеет физикалистское или даже эпифеноменологическое звучание. Сам вопрос «а почему информационные процессы не идут в темноте?» предполагает априорную уверенность в том, что они (эти процессы) могут протекать каузально независимо от сознания, от наличия объектной данности. Вопрос задается с позиции, для которой несомненным является факт предопределенности поведения человека каузально-линейными процессами обработки внешних данных. Чтобы избежать такой изначальной тенденциозности, вопрос следует переформулировать, скажем, так: чем предопределяется поведение человека – поступающими извне данными (световыми, звуковыми, тактильными и пр.) или элементами «картинки» сознания ?

С одной стороны, можно представить работу психики (нервной системы) как непосредственную реакцию на полный поток всех воздействий, объективно фиксируемый «входными датчиками». Такой взгляд, берущий свои истоки еще от Декарта, традиционно называется реактивным. И в реактивной парадигме, действительно, такой элемент, как сознание, следовало бы считать эпифеноменом. Механизм «стимул – реакция» не подразумевает никакой необходимости дополнительного отображения его работы в сознании. Но с другой стороны, опыт указывает, что наше поведение обусловлено реакцией именно на объекты, данные в сознании, независимо от того, поступали или не поступали какие-либо сигналы на наши рецепторы извне. Мы совершенно одинаково реагируем на летящий в голову камень, независимо от того, вещественный он или же наша галлюцинация. Мы принимаем решение действовать так или иначе, исходя из того, чтó мы различили в текущем сознании, чтó нарисовалось на «картинке», а не на основании какого-либо анализа потока внешних сигналов.

Здесь еще надо учитывать тот факт, что в сознании даны не только пространственно различенные вещи – то, что мы принимаем как «внешние» объекты, – но и «внутренние» объекты: текущие мысли, эмоции, воспоминания. И понятно, что последние влияют на поведение в большей степени, чем поток внешних раздражителей. То есть напрашивается вполне тривиальный вывод: мы существуем и действуем в поле нашего сознания, принимаем решения о выборе поведения на основании текущей «картинки» сознания, в которую согласованно вписаны пространственно различенные вещи, в том числе наше тело и множество психических объектов (эмоции, мысли, воспоминания). И самое главное, в сознании до и вне любого действия присутствует представление о предполагаемом его результате. В сознании происходит совмещение в едином поле, в текущем «здесь и сейчас» элементов действия: предмета, на который направлено действие, нашего тела и представления о результате. И понятно: чтобы система действия (функциональная система) была сформирована и реализована в событии-результате, все перечисленные ее элементы должны иметь один онтологический статус объектов, данных в сознании. Очевидно также, что представление о результате действия невозможно извлечь из внешнего потока данных. Такое понимание роли сознания в действиях составляет основу активной парадигмы деятельности высшей нервной системы [1], [2].

Очевидно, что объектное наполнение сознания меняется под воздействием потока внешних данных, но не всегда и не однозначно. Значительная часть не существенных для текущей деятельности данных просто игнорируется. Это наглядно демонстрируется в исследованиях феноменов слепоты по невнимательности, слепоты к изменениям, слепоты к выбору [6], [7]. Большинство испытуемых в экспериментах по изучению этих психических явлений не замечали, к примеру, проход гориллы сквозь группу играющих с мячом людей, изменение деталей интерьера или даже смену актеров в видеоролике, не реагировали на подмену только что полученных от них оценок социологического опроса на противоположные. Эти и множество других психологических экспериментов, демонстрирующих способность человека осознавать то, чего нет, или наоборот не осознавать очевидное, а также подверженность визуальным и прочим иллюзиям, подтверждают тезис, что значительная доля данных, поступающих извне, не участвует в формировании «картинки» сознания. Для реализации деятельности мы используем выстроенную нашей психикой, внутренне согласованную «картинку» сознания. А строится она, даже в нормальной обыденной жизни, по каким-то не очень понятным для нас самих принципам.