Джорджо Агамбен - Opus Dei. Археология службы

Возможно, сегодня эта парадигма вступает в решающий кризис, исход которого нам не дано предвидеть. Несмотря на возобновление интереса к литургии в XX веке, о котором красноречиво свидетельствует, с одной стороны, так называемое «Литургическое движение» в Католической церкви, а с другой – грандиозные политические литургии тоталитарных режимов, многие признаки дают основания полагать, что парадигма, которую обязанность предложила человеческому действию, утрачивает свою притягательную силу именно в тот момент, когда она достигла своего максимального распространения. Поэтому тем более необходимой будет попытка зафиксировать ее характерные черты и определить ее стратегии.

1. Этимология и значение греческого термина leitourgia (от которого происходит наше слово «литургия») очевидны. Leitourgia (от laos , народ, и ergon , дело) означает «публичное дело» и в классической Греции обозначает обязательство, которое город накладывает на граждан, располагающих определенным доходом, предоставить ряд услуг ради общего интереса – от организации палестр и гимнастических состязаний ( gymnasiarchia ) до подготовки хора для городских праздников ( chorēgia , например, трагических хоров для дионисийских игр); от приобретения хлеба и масла ( sitēgia ) до снаряжения и командования триремой ( triērarchia ) в случае войны; от руководства теми, кто представляет город на олимпийских или дельфийских играх ( architheōria ), до задатка, который пятнадцать самых богатых граждан должны были выдавать городу за налоги всех налогообязанных граждан ( proeisfora ). Речь шла о повинностях как личного, так и вещного характера («каждый – пишет Демосфен – должен литургировать как своим телом, так и своим имуществом», tois sōmasi kai tais ousiais lēitourgesai : Демосфен, IV Речь против Филиппа , 28), которые, хотя и не являясь магистратурами ( arkhai ), составляли часть «заботы об общественных делах» ( tōn koinōn epimeleian : Исократ, Ареопагитик , 25). Хотя исполнение литургии могло быть крайне обременительным (глагол kataleitourgeō означал «разориться на литургиях») и были такие граждане (называемые по этой причине diadrasipolitai , «граждане-бегуны»), что пытались любой ценой их избежать, совершение литургий считалось способом заслужить почести и репутацию, так что многие без колебаний отказывались от своего права не исполнять литургию в течение ближайших двух лет (образцовым является приведенный Лисием пример гражданина, истратившего на литургии более 20 000 драхм за девять лет). Поэтому Аристотель в Политике (1309a 18–21) предостерегает против типично демократической привычки «брать на себя требующие большие расходы литургии, если от них нет пользы, например постановку хоров, устройство бега с факелами и тому подобное» [3] Аристотель 2, с. 548, перевод слегка изменен. .

Поскольку траты на отправление культа также затрагивают все сообщество ( ta pros tous theous dapanēmata koina pasēs tēs poleōs estin ), Аристотель может написать, что часть общественных земель должна быть выделена для литургий богам ( pros tous theous leitourgias: ibid. , 1330a 13). Лексиконы дают многочисленные эпиграфические и текстуальные свидетельства этого культового употребления термина, который мы увидим встречающимся вновь и вновь как в иудаизме, так и у христианских авторов. Кроме того, как это бывает в подобных случаях, технико-политическое значение термина, в котором отсылка к «публичному» всегда первична, часто оказывается перенесенным, иногда в шутку, на повинности, в которых нет ничего политического. Так, через несколько страниц после процитированного отрывка Аристотель может говорить по поводу возраста, наиболее пригодного для полового размножения, как о «публичной повинности по деторождению» ( leitourgein… pros teknopoiian: ibid. , 1335b 29); в этом же ключе, но с еще более едкой иронией, одна эпиграмма упоминает «литургии» проститутки ( Палатинская антология , 5, 49, 1). Неточным будет утверждение, что в этих случаях «значение публичной составляющей ( lēitos ) полностью утрачивается» (Strathmann, S. 595); напротив, подобные выражения каждый раз приобретают свой смысл антифразы только соотносясь с изначальным политическим значением. Когда тот же самый Аристотель называет литургией кормление щенков их матерью ( О возникновении животных , 711b 30) или когда в одном папирусе мы читаем выражение «принудить к частным литургиям» ( P. Oxy. , III, 475, 18), наш слух в этих случаях должен различать искажение смысла, скрывающееся в метафорическом смещении термина из публичной и социальной сферы в частную и природную.