Коллектив авторов - Философия на линии фронта

Церковнославянский язык определил форму и содержание русского мышления, литературы и философии. «Если правда, что русский язык – гениальный язык, обладающий неисчерпаемыми художественными возможностями, то это потому, что на нем, и только на нем, говорил и молился русский народ, не сбиваясь на чужую речь и в нем самом, в языке этом (распавшемся на единый церковно-славянский и на многие народно-русские говоры), находя огромные лексические богатства для выражения всех оттенков стиля („высокого“, „среднего“ и „подлого“)» (Г. П. Федотов). Наш язык несет древние пласты, которые расширяют и обогащают сознание, из которых, при необходимости, черпаются новые словообразования: «Современный русский литературный язык получился в результате прививки старого культурного „садового растения“ – церковно-славянского языка – к „дичку“ разговорного языка правящих классов русского государства. Русский литературный язык в конечном счете является прямым преемником староцерковно-славянского языка, созданного св. славянскими первоучителями <���…> Благодаря органическому слиянию в русском литературном языке церковно-славянской стихии с великорусской словарь русского языка необычайно богат. Богатство это заключается именно в оттенках значения слов <���…> стилистических типах и оттенках <���…> совершенной технике образования „новых слов“ <���…> Сопряжение великорусской стихии с церковно-славянской сделало русский литературный язык совершеннейшим орудием как теоретической мысли, так и художественного творчества <���…> Русский литературный язык в отношении использования преемства древней литературно-языковой традиции стоит, по-видимому, действительно особняком среди литературных языков земного шара <���…> Будучи модернизированной и обрусевшей формой церковно-славянского языка, русский литературный язык является единственным прямым преемником общеславянской литературно-языковой традиции, ведущей свое начало от святых первоучителей славянских, т. е. от конца эпохи праславянского единства. <���…> Унаследовала Россия традицию византийской культуры и хранила ее даже после гибели Византии <���…> унаследовала Россия и церковно-славянскую литературно-языковую традицию и хранила ее, в то время как гибли один за другим древние центры и очаги этой традиции» (Н. С. Трубецкой).

После крещения в свете Божественного откровения беспредельно раздвинулись горизонты мировоззрения русского народа, наполнилось новым содержанием издавна известное . «Всматриваясь как бы в только что открывшийся ему мир – в природу, в историю, в общество, в самого человека и в творение рук его, – древний русич прежде всего переживает все это эмоционально-эстетически – он радуется, изумляется, удивляется, скорбит, страшится, восхищается. В этих эмоциональных реакциях на мир, зафиксированных древними книжниками, и выявляется комплекс его эстетических представлений. <���…> Вчитываясь в тексты древнерусских авторов, мы замечаем интересную особенность общественного сознания того времени. Многие явления, связанные так или иначе с новой религией, вызывали у древних русичей, принявших ее, светлую радость, особое ликование. Уповая на обещанную грядущую райскую жизнь, человек Древней Руси уже в этой жизни испытывал наслаждение от всего лишь указывавшего ему на блаженство „будущего века“. А таковыми для него выступали новая вера во всех ее проявлениях и – шире – вся сфера духовности, в которую Русь окунулась, приняв христианство» (В. В. Бычков). Приобщение к прекрасной сфере духа наполняло радостью жизнеощущение русских людей (как послы князя Владимира в соборе Святой Софии в Царьграде) и пленило русскую душу, что было мощным стимулом быстрого взлета культуры Киевской Руси.

В. В. Бычков отмечал важную особенность в православном просвещении восточных славян. Первоначально христианство распространялось в эллинистическом и ближневосточном мире с многовековыми философско-религиозными традициями, в которых господствовали представления, уничижающие материальную сторону бытия как низшую и греховную, тело рассматривалось как темница души. В противоположность крайнему спиритуализму античности раннехристианские богословы утверждали нерасчленимое единство в человеке духовного и материального начал, оправдывали материальную сторону бытия и человеческое тело. По христианским представлениям, греховна не плоть, а плотские страсти и вожделения души. Иная ситуация была в славянском мире: «Перекос был не в сторону духовности, как в позднеантичной философско-религиозной культуре, а в направлении грубой материальности. Молодые в культурном отношении славянские народы впервые приобщились к высотам средиземноморских духовных культур через христианство. И откровением для них в сложной христианской диалектике духа и тела была не „телесность“, в которой они постоянно пребывали, а духовность. Именно духовное начало в человеке явилось тем принципиально новым знанием, которое так поразило и увлекло лучшие славянские умы» (В. В. Бычков). Славянское умозрение прониклось христианскими представлениями об освящении твари, преображении плоти.