Николай Секерин - АльteRNatива

– Хватит уже вам, – мягко сказала мама. – Мы же к ребятам в гости приехали, потом обсудите свою политику.

Мы шли с Витьком поодаль, слушали разговор и тихо посмеивались, переглядываясь друг с другом. Мы были ещё не в том возрасте, чтобы думать о высоких материях, и всё это совместное возмущение моего отца и деда Красного нас только забавляло.

Мама расспрашивала об обычных вещах: как кормят, как часто делают уборку в корпусе, не болею ли я, не болеют ли другие мальчики. И всё такое, обычные вопросы для поддержания умеренной паранойи и привычки побеспокоиться заранее, на всякий случай, чтобы не пришлось беспокоиться впоследствии. Все эти приёмы я с возрастом изучу и сам, а пока я шёл, автоматически отвечал и время от времени поглядывал в сторону Бога.

Должен ещё раз отметить, что хотя моя мать и научила меня когда-то молиться – она, тем не менее, никогда не учила меня делать то, что стал делать я. Смотреть в сторону Бога, чтобы регулярно показывать ему свою покорность и готовность понести наказание, а также ритуал извиняться взглядом, я изобрёл самостоятельно.

Так что если кому потребуется создать новое направление христианской религии, он всегда может обратиться ко мне – я помогу. Помогу.

Вернувшись в корпус, мы обнаружили пустую комнату. Все куда-то разошлись. Кто-то ушёл провожать родителей, кто-то просто гулять.

Едва переступив порог, мама тут же стала возмущаться и причитать:

– Боже мой, какая антисанитария! Пылища везде, полы грязные!

Через минуту она уже орудовала тряпкой, а мой отец и дед Красного двигали от стены койки, помогая организовывать влажную уборку.

– Да хватит уже, дед! – не выдержал Прокопенко.

– Цыц, сопля! Я тебе дам «хватит»! Что это такое? Свиньи вы что ли?

Я в свою очередь, зная, что все доводы будут бесполезны, покорился судьбе и меланхолично ждал пока «сан-инспекция» закончит свою бурную деятельность.

Родители, как всегда, навезли всяких вкусностей. Сгущёнка, конфеты, печенье, орешки в кокосовой глазури, чипсы, пряники. Жрать и обожраться в общем. Я как-то хотел пошутить и ответить на вопрос: «что тебе привезти в следующий раз?» – «ящик пива», но потом передумал. Неизвестно как воспринял бы подобную шутку отец. Да и мать тоже. В их времена, наверное, никто не пил пиво в четырнадцать лет. Это сейчас все распустились. Товарища Сталина на нас нет, как говорит Илья Владимирович.

В течение получаса «генеральная уборка» была сделана, мы разложили вкусности по тумбочкам, и Красный осторожно намекнул, что нам скоро надо идти на ужин. Я молчаливо поддержал его, потому что мне, честно сказать, уже тоже надоели родители с их назойливой заботой.

– «На ужин», – передразнил дед. – Лишь бы нас выпроводить быстрей!

– Да нет, дед!

– Брехло, – проворчал Илья Владимирович.

Мы проводили гостей до машины и сразу пошли в столовку.

– А где все, интересно? – спросил по пути Красный.

– Сейчас уж в столовке, поди, – сказал я.

Входя в здание общепита, я мельком глянул в сторону Бога. Прокопенко не обратил на это внимания. Он вообще редко обращал внимание на всё, что прямо его не касалось. За это он мне нравился больше всех из нашей банды.

На ужин было рагу с курицей, бутерброд с колбасой и чай. Неплохо.

Я с аппетитом поел и спросил Толстого, громко хлюпающего чай, где все они были последние два часа.

– Я, Чет и Делюга на турники ходили, в лесенку играли. А Самсон шуры-муры крутить со своим Ангелочком.

– Га-га-га, – заржал Чудо-тварь и из его рта полетели крошки.

Астахов смерил его презрительным взглядом:

– Вы просто свинья, Николай, – сказал он ханжеским тоном.

Самсон на подначки никак не реагировал, зато я снова начал ревновать и завидовать. У меня это было точно волнами: то отпустит, то накатывает. С одной стороны я понимал, что это всего лишь мои фантазии, что даже не было никакого соперничества. Самсон просто один из всех сделал то, что мог бы сделать каждый. Я, как и все остальные, не предпринял никаких попыток подружиться с Ангелиной, а он предпринял, и она ответила ему взаимностью. Потому ли, что он ей нравился, или потому, что он был единственным, кто не обоссался и сделал решительный шаг? Не знаю. Но факт был в том, что он смог, а я нет. И я никогда не узнаю о том, что бы было, если б к Ангелине подошёл я, а не он. И этот вариант меня вполне устраивал, потому что так я мог сохранять веру в то, что она ответила бы «да», в то время как, сделав реальный шаг и получив конкретное «нет», я бы эту веру моментально утратил.