nepridumalname - Сборник поэзии 20-летнего мима

Солдаты не пишут, настоящее радо,

Меня не ищут, да и вовсе не надо.

Не пущу сюда строк дневниковых,

Идите рыщите беглецкие вздоры,

Досада напьётся на празднике новом,

Когда на дороге помешается кто-то.

Ах, кто-то, хоть кто-то, не нужен здесь лишь бы вот кто-то!

От воспоминаний мигрень и икота.

Снова не знаю, визитом биться кому.

Там я – или Бог, или шут. Как повезёт.

Поглумит надо мной вновь койот,

И забуду свою силу, гений заплачет,

Нелестно разлуку припомню удаче,

Устал вновь проигрывать матчи,

Всецело пинаясь самоотдачей.

2

Пафосным леди я – лузер,

И пускай куплю ноль шуб.

Подражая мёртвой медузе,

Не стал бы жалить их губ.

Театры витрину играют,

Уныние не пропускаю.

Лгу! водопадом вливаю,

И тону этим смрадом отчаянья.

Иногда сияю и словом и жестом.

Когда-то совпадает и время и место,

Случай выбирать вообще-то – не кредо поэта,

И запись эта полусознаньем задета.

Космос раздетый, кометы…

Кларнеты, сонеты, монеты… А я и нигде, и никак, и ничто.

Великий никто?

Скорее, Бог неодарённый. Вдохновлённый людьми в любви монотонной. Болея,

Качусь с горки вниз, да быстрее,

Нервы шалят, не громадны потери.

А внутри всё горю, дайте же веер!

Забыл всё, что было в детском напеве.

В любом детском напеве.

Не расписать на примере,

Ограничьтесь доверя,

Прошу, посмелее.

Вот гормоны вам вызвать нужнее.

Да и мне это тоже нужнее, хах!

Индивидуальная прелесть,

Что не было в детском напеве.

Адекватность наивно храню,

Хоть пародирую Йоркширского терьера.

А на советы близких плюю,

Не знаю, такая откуда манера.

Экспромт планы все бреет,

Надежда на счастье темнеет,

Нагой пред собою любимый,

В зеркале гордо единый.

Ванная прячет меня,

Но я…

Будто в степи.

Бесконечность вдали.

Мне надо куда-то идти, да не вижу на это причин.

Утро нагрянет в тумане,

Спательски изнемогаю,

Деликатесы мамы вкушаю,

И скучаю, топтаюсь, мерзаю. Однако ли шансы дерзаю? Отрицаю.

3

Котом возомнился: милый и бесполезный,

Улыбаюся, падая в бездну, пока не разбился,

Добротой пресекаю глубинные раны,

Чужие, разъевшие комедии в драмы,

Не в силах моих сочинять эпиграммы,

Мне симпатичней врагов удивлять,

Светя из своей души панорамой.

Как обожаю блистать.

Маяком будучи, и также котом,

Слепо гадаю, кем стану потом,

А ныне тепло несу за гроши,

Молодости негу отложив.

И охоту веду на тигриц,

Не различая схожестью лиц.

Для обретения царя в себе зверей,

Достаточно защитить самку слабей.

Становишься сразу крупнее, умнее, лаской кошачьей владея.

Независимости следом потеря, но тут вариантов немного для размышлений.

Счастье может молнией меркнуть.

А глаза окажутся закрыты, моргнул ты.

И нет покоя ни в суше, ни в судне.

Ни в боли, политой алкоголем,

Ни в доле массы своих ролей.

Так безволен. Сдался горю.

Зачем догонять ушедшие маршруты,

Мысли меня щадить не будут,

Так оставлю их в зимописях, осенеписях, вёснописях, летописях.

А гулять бы с песней в полях!

Выступать не на публику, но так умею!

Лучшие качества во мне обнаглели.

Шуткой несётся речь шёлковитая,

Визави внемлет, чарой увитая,

Столь люблю, ах, люблю проницая,

Смех взывать, тем себя украшая.

Пока в сравнения бросаюсь,

Абы чем-то утешаясь.

Народ, может, потешаю,

Но они то не мешают, хоть чужды.

Я безнадёжен у вражды.

И отсюда дальше снова,

Ухожу к владенью стона.

Ещё не встретив разочарования, боюсь его найти в новых субъектах,

Якоб я всё зря стараюсь идеальным показаться.

Быстрой нитью моих мыслей вьётся сетка,

Запутает, дабы паукам сомненьям даться.

Я престрашно разный.

Непонятен и себе.

То живу всегда напрасно,

То звездою в темноте,

Пребываю столь отважно,

Что теряю жалость дней,

Где был счастлив, а без них,

Сострадал к чужим сердцам,

Вновь стругал небрежно стих,

Как небрежно разбивал их.

Да, все проблемы заслужил.

Расцветаю без причин,

Как и гасну вновь один,

Всё один. Долбитель льдин.

Дома всё не так, как надо,

И услышан в другом смысле,

Мы пасёмся в крытом стаде,

Веря, что причастны к жизни.

Мук ментальных не раскрою,

В чём беда родных моих,

Не хочу стыдить толпою,

Их. А мне представляется счастье только двоих.

Романтик возрос на бескрепкой подошве,

Не зная, что тягостна яркая ноша,