Коллектив авторов - Аристотель. Идеи и интерпретации

«Даже за то время, покуда о любом живом существе говорят, что оно живет и остается самим собой — человек, например, от младенчества до старости считается одним и тем же лицом, — оно никогда не бывает одним и тем же, хоть и числится прежним, а всегда обновляется, что-то непременно теряя, будь то волосы, плоть, кости, кровь или вообще все телесное, да и не только телесное, но и то, что принадлежит душе: ни у кого не остаются без перемен ни его привычки и нрав, ни мнения, ни желания, ни радости, ни горести, ни страхи, всегда что-то появляется, а что-то утрачивается… Мы никогда не бываем прежними и в отношении знаний» [412].

Платон упоминает Эпихарма и, возможно, заимствует у него. Парадокс Эпихарма позднее был развит софистами (платониками) в так называемое «рассуждение о растущем», согласно которому растущее всегда меняется.

Аристотель не занимался специально проблемой идентичности и идентификации, но в своих сочинениях обсуждает ряд вопросов, которые так или иначе с ней соотносятся [413]. Этому посвящена глава «О росте» (Περὶ αὐξήσεως) трактата «О возникновении и уничтожении» I, 5 (320а 8 — 322а 33) [414]. В ней рассуждение о росте содержит полемику как с атомистами (утверждавшими наличие дискретности и пустоты), так и стоиками (апории Зенона относительно возрастающего). Рост предполагает пространственно-временную непрерывность перетекания, связывающего две телесные массы, различные по виду и схожие по роду. Устойчивость формы обеспечивается не только концепцией непрерывности, развитой в «Физике» VI (и оспаривавшейся атомистами), но биологическими феноменами. Аристотель начинает с вопроса о том, «чем рост (αὔξησις) отличается от возникновения и [качественного] изменения (γενέσεως καὶ ἀλλοιώσεως)» (320а 8).

Сразу обратим внимание на особенности мысли Аристотеля: «он начинает с роста в его метрическом аспекте, понимая под ним количественное изменение» (320 а 14–15) [415]. Аристотель считает, что:

«…рост — это увеличение имеющейся величины (τοῦ ἐνυπάρχοντος μεγέθους ἐπίδοσις)… Растущее должно уже иметь какую-то величину (τι μέγεθος), так что рост не должен рассматриваться как величина, [ставшая] действительностью (εἰς ἐντελέχειαν) из непротяженной (ἀμεγέθους) материи, иначе это было бы скорее возникновение (γένεσις) тела, чем рост (αὔξησις)» [416].

При росте должны соблюдаться три условия:

«Растущее и убывающее должны сохранять то, что присуще их логосу-определению (σώζειν τῷ λόγῳ τὰ ὑπάρχοντα). Речь идет о трех вещах: во-первых, любая часть растущей величины (τοῦ αὐξανομένου μεγέθους) становится больше, например если это плоть, то увеличивается любая часть плоти; во-вторых, происходит прибавление чего-то (προσιόντος τινός); в-третьих, растущее остается и сохраняется (σωζομένου καὶ ὑπομένοντος)» [417].

Он говорит, что при возникновении или уничтожении объект не сохраняет (οὐχ ὑπομένει) свою идентичность. Напротив, при качественном изменении (ἐν τῷ ἀλλοιοῦσθαι) или росте он остается тем же (ὑπομένει τὸ αὐτό), но в первом случае изменяется свойство (τὸ πάθος), а во втором — величина (321а 22–26).

При качественном изменении плоть изменяется, если она остается плотью и ее сущность сохраняется (εἰ μένει σὰρξ οὖσα καὶ τὸ τί ἐστι), но приобретается одно из существенных свойств (πάθος τι ὑπάρχει τῶν καθ’ αὑτό), которого раньше не было (321b 2–4). Говоря о количественном росте, Аристотель замечает:

«…если растущее сохраняется и растет оттого, что [к нему] что-то прибавляется, то это рост , а если убавляется — то это убыль… любой воспринимаемый чувствами признак (τὸ ὁτιοῦν σημεῖον αἰσθητóν) [при этом] становится больше или меньше» [418].

Важно, что речь идет не только об объективном увеличении растущего в размерах, но и о том, что это фиксируется наблюдателем, усматривающем возрастание чувственно-воспринимаемых признаков.

Говоря о неподобочастных, т. е. о частях природного тела, имеющих особую форму, Аристотель замечает, что «плоть, кость и любая из подобных частей… имеют в материи свой эйдос (τῶν ἐν ὕλῃ εἶδος)». При этом присутствует омонимия : плотью или костью называется как материя, так и эйдос-форма (ἡ ὕλη λέγεται καὶ τὸ εἶδος) [419].

Для нашего рассуждения важно суждение Аристотеля, согласно которому, не смотря на то, что материя тела текуча, испытывая постоянные прибавления (за счет питания) и убавления (за счет естественных выделений), идентичность этого тела определяет его форма (εἶδος), изменяющаяся лишь количественно: