Коллектив авторов - Аристотель. Идеи и интерпретации

Шичалин 1995. — Шичалин Ю.А. От составителя // Учебники платоновской философии. М.: ГЛК — Томск: Водолей, 1995.

Император Флавий Клавдий Юлиан, вошедший в историю под прозвищем Отступник, был не только выдающимся реформатором и полководцем, но также талантливым литератором и оригинальным религиозным мыслителем и философом. Исследователи творческого наследия Юлиана справедливо выделяют прямую зависимость его теософских трудов от традиций теургической школы неоплатонизма. Вместе с тем, образование императора не ограничивалось изучением сочинений Платона, Плотина, Порфирия и Ямвлиха. Мощное влияние на формирование его философско-религиозной концепции оказали труды Аристотеля и философов-перипатетиков. Несмотря на то, что в целом Юлиан оценивал Аристотеля ниже Платона [545], его преклонение перед Стагиритом несомненно. В своих трудах Юлиан не только часто упоминал об Аристотеле как о боговдохновенном мудреце [546], но и обильно цитировал его произведения. Анализ трудов Юлиана позволяет утверждать, что император был знаком с достаточно значительной частью корпуса текстов Аристотеля. Так в трактате «К царю Солнцу», посвященном центральному божеству теософии Юлиана Гелиосу, император доказывал первенство солярного божества среди прочих сил и его животворное влияние светила на человека апеллируя к таким сочинениям Стагирита, как «Физика», «О душе» и «Никомахова этика» [547]. В трактате «К Матери богов» Юлиан, обосновывая божественную природу души и, критикуя перипатетическую традицию Ксенарха и Теофраста, прибегал к терминологии и прямым цитатам из Аристотеля [548]. Выступая против «невежественных киников», осмеливавшихся недостаточно почтительно отзываться о классической мифологической традиции, император полагал Аристотеля своим союзником и прибегал к его авторитету, защищая скрытые истины, якобы содержавшиеся в древних преданиях [549]. Одним из основных предметов знаменитого эпистолярного спора, разгоревшегося между Юлианом и философом Фемистием, являлся вопрос об истинном понимании разработанной в «Политике» концепции добродетельной жизни и соотношении достоинств жизни политической и теоретической [550]. В целом, среди всех упоминаемых и цитируемых Юлианом философов и писателей Аристотель стоит на третьем месте, уступая лишь Гомеру и Платону [551].

В период юности будущий император прошел все этапы традиционного для восточных провинций Римской империи пути приобщения представителей высших слоев общества к культурной традиции Античности: от базового грамматического образования до высшей философской школы. Бурные события ранней биографии Юлиана, непосредственная связь обстоятельств его обучения с династическими и политическими настроениями середины IV столетия неоднократно вынуждали будущего правителя менять места своего проживания и, следовательно, учителей, ответственных за его воспитание и образование. Таким образом, в отличие от большинства современников, проводивших годы своего обучения в одном (реже двух) городах, Юлиану удалось посетить множество крупных образовательных центров грекоязычной части Римской империи. Уникальный опыт обучения Юлиана у различных преподавателей, принадлежавших к разным философским школам, позволяет отчасти восстановить палитру религиозно-философских концепций, бытовавших в крупнейших школах восточных провинций в середине IV столетия. Настоящая статья ставит своей целью выявить роль наследия Аристотеля и перипатетической традиции в философском образовании IV в.

Впервые Юлиан столкнулся с творчеством Аристотеля в весьма юном возрасте. После убийства родни Юлиана, в ходе инспирированного Констанцием II солдатского мятежа 337 г. [552], мальчик был вверен заботам его родича — епископа Евсевия Никомедийского [553], который приставил к ребенку евнуха-варвара Мардония в качестве педагога. Мардоний был ответственен за воспитание и образование оставшегося сиротой мальчика с 337 по 342 г. [554]Мардоний служил семье Юлиана на протяжении трех поколений и воспитывал еще и его мать — Басилину [555]. Многолетнее изучение культурного наследия Греции сделала варвара-раба ревностным поклонником классической традиции. Судя по всему, ребенок был очень привязан к своему наставнику. В своих сочинениях Юлиан вспоминал о нем с неизменной теплотой и на протяжении всей жизни продолжал руководствоваться внушенными им идеалами [556]. Согласно свидетельству самого императора, этот, как его называл Юлиан, «скиф» [557]стал первым проводником Юлиана в мир классической литературы и философии. Вероятно, именно от Мардония Юлиан получил первые знания об Аристотеле и его учении. В трактате «Мисопогон» император упоминал, что Мардоний почитал наследие Аристотеля наравне с трудами Платона и Теофраста и неизменно поддерживал своего подопечного в стремлении изучать философию (Iul. Misopog. 353).