Карл Маркс - Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта

Бонапарт, который как сын богемы, как царственный люмпен-пролетарий имел перед буржуазными плутами то преимущество, что мог вести борьбу низкими средствами, увидел теперь – после того как Собрание собственными руками помогло ему благополучно миновать скользкую почву военных банкетов, смотров, «Общества 10 декабря» и, наконец. Code penal, – что настала минута, когда он может перейти от мнимой обороны к наступлению. Его мало беспокоили происходившие тем временем маленькие поражения министра юстиции, военного министра, морского министра, министра финансов, – поражения, в которых Национальное собрание выражало свое ворчливое неудовольствие. Он не только помешал министрам выйти в отставку и тем самым признать подчиненность исполнительной власти парламенту. Он теперь мог закончить то, что начал во время каникул Национального собрания, – отделение военной власти от парламента: он сместил Шангарнье.

Одна елисейская газета опубликовала изданный в мае будто бы по первой армейской дивизии приказ, – приказ, исходивший, следовательно, от Шангарнье, – в котором офицерам рекомендовалось в случае мятежа не щадить предателей в собственных рядах, немедленно их расстреливать и не посылать войск по требованию Национального собрания. 3 января 1851 г. кабинету министров был сделан запрос по поводу этого приказа. Кабинет министров требует для разбора дела сначала три месяца, затем одну неделю, наконец – только двадцать четыре часа. Собрание настаивает на немедленных объяснениях. Шангарнье поднимается и заявляет, что такого приказа никогда не было. Он добавляет, что всегда готов исполнить требование Национального собрания и что в случае конфликта оно может рассчитывать на него. Собрание встречает это заявление неистовыми аплодисментами и декретирует вотум доверия Шангарнье. Отдавая себя под частное покровительство генерала, Собрание отрекается от власти, декретирует свое собственное бессилие и всемогущество армии; но генерал ошибается, предоставляя в распоряжение парламента против Бонапарта силу, которую он получил от того же Бонапарта лишь в ленное пользование, и ожидая, в свою очередь, защиты со стороны этого парламента – со стороны своего же нуждающегося в защите подопечного. Однако Шангарнье верит в таинственную силу, которой буржуазия его наделила 29 января 1849 г. Он считает себя третьей властью наряду с двумя другими государственными властями. Он разделяет участь остальных героев или, лучше сказать, святых этой эпохи, величие которых состоит лишь в пристрастно высоком мнении, распространяемом о них их партией, и которые оказываются заурядными фигурами, лишь только обстоятельства требуют от них чудес. Вообще неверие – смертельный враг этих мнимых героев и подлинных святых. Отсюда их благородно-моральное негодование против остряков и насмешников, которым недостает энтузиазма.

В тот же вечер министров приглашают в Елисейский дворец. Бонапарт настаивает на смещении Шангарнье, пять министров отказываются дать свою подпись. «Moniteur» объявляет о министерском кризисе, а пресса партии порядка угрожает образованием парламентской армии под командованием Шангарнье. Партия порядка имела на это право по Конституции. Ей стоило только выбрать Шангарнье председателем Национального собрания и вызвать для своей безопасности какое угодно количество войск. Она могла это сделать тем спокойнее, что Шангарнье действительно еще находился во главе армии и парижской национальной гвардии и только того и ждал, чтобы вместе с армией быть призванным на помощь. Бонапартистская пресса еще не решалась даже оспаривать право Национального собрания на непосредственный вызов войск – подобное юридическое сомнение при данных обстоятельствах не сулило никакого успеха. Повиновение армии приказаниям Национального собрания было весьма вероятно, если принять во внимание, что Бонапарту понадобилась целая неделя для того, чтобы в Париже разыскать двух генералов – Бараге д’Илье и Сен-Жан д’Анжели, – изъявивших готовность скрепить своей подписью приказ об увольнении Шангарнье. Но нашла ли бы партия порядка в своих собственных рядах и в парламенте необходимое для такого решения число голосов, это более чем сомнительно, если принять во внимание, что неделю спустя от нее отделились 286 депутатов и что Гора отвергла подобное же предложение даже в декабре 1851 г., в последнюю решительную минуту. Однако бургграфам в тот момент, может быть, удалось бы еще поднять массу своей партии на героический подвиг, состоявший в том, чтобы спрятаться за лесом штыков и воспользоваться услугами армии, дезертировавшей в ее лагерь. Но вместо этого господа бургграфы вечером 6 января отправились в Елисейский дворец, надеясь дипломатическими приемами и доводами отговорить Бонапарта от решения сместить Шангарнье. Кого уговаривают, того признают господином положения. Бонапарт, ободренный этой попыткой бургграфов, назначает 12 января новое министерство, в котором остаются руководители старого министерства – Фульд и Барош. Сен-Жан д’Анжели становится военным министром. «Moniteur» публикует декрет о смещении Шангарнье, должности которого разделяются между Бараге д’Илье, получающим первую армейскую дивизию, и Перро, получающим национальную гвардию. «Оплот общества» получает отставку, и если от этого ни один камень не падает с крыши, то зато поднимаются курсы на бирже.