Денис Пилипишин - Мистер Эго. Как жить в обществе и быть свободным от общества?

Поэтому «пошлым натурам все благородные, великодушные чувства кажутся нецелесообразными и оттого первым делом заслуживающими недоверия: они хлопают глазами, слыша о подобных чувствах, и как бы желают сказать: “наверное, здесь кроется какая-то большая выгода, нельзя же всего знать” – они питают подозрение к благородному, как если бы оно окольными путями искало себе выгоды. Если же они воочию убеждаются в отсутствии своекорыстных умыслов и прибылей, то благородный человек кажется им каким-то глупцом: они презирают его в его радости и смеются над блеском его глаз… С благородными склонностями должна быть связана какая-то болезнь ума» – так думают они и при этом поглядывают свысока, не скрывая презрения к радости, которую сумасшедший испытывает от своей навязчивой идеи» [30;516-517].

Ситуацию с непониманием осложняет и то, что непонимающий чаще всего весьма уверен в своей компетентности. Есть такая поговорка: профессор медицины знает о болезнях кое-что, врач знает многое, а фельдшер знает все. И правда, закономерность схвачена точно. Подойдите к тому же дворнику – скорее всего окажется, что все философские, смысложизненные вопросы для него решены, ему все ясно и понятно. И наоборот, человек, глубоко погрузившийся в проблему, понявший ее, осознает всю неоднозначность и поливариантность возможных решений. Обыватель же, как правило, не имея представления о тонкости и глубине, с негодованием отвергает все непонятное ему. «”Это не нравится мне”, – Почему? – “Я не дорос до этого”. – Ответил ли так когда-нибудь хоть один человек?» [31;305].

Вот такая ситуация. Нельзя сказать, что картина выглядит оптимистично. Но и чрезмерный пессимизм также не уместен. Моя практика показывает, что отдельные люди настолько боятся отрицательного отношения к себе со стороны обывателей, что сознательно дают себе установку «быть как все», таким образом, закрывая себе перспективы обретения неординарных достоинств. Разумеется, такое решение неприемлемо и аналогично желанию всю жизнь оставаться бедным и больным, опасаясь навлечь на себя зависть соплеменников в противоположной ситуации. Жизнь есть вызов, как говорил Карлос Кастанеда, и полноценный человек способен этот вызов принять. Положение не является безвыходным.

Зафиксируем некоторые промежуточные выводы. Приходится констатировать, что любой человек, в чем-либо существенно превосходящий обывателей, неизбежно натолкнется на непонимание и неприязнь с их стороны. Таков закон. Причем суть его не меняется в зависимости от особенностей той социальной реальности, в которой происходит действие. Конкретные же последствия для позитивного маргинала могут быть различными, и если в одной стране его за свободомыслие могут зажарить на костре или придумать что-нибудь еще, то в другой он отделается просто молчаливым неприятием «правильных людей».

Примером первого, кстати, является современный случай, произошедший в 2002 году в одном африканском государстве, кажется, Зимбабве. Там пытались провести финал конкурса красоты «Мисс мира», что уже само по себе вызвало праведный гнев местных обывателей, для которых проведение такого мероприятия было вопреки «понятиям». Гнев, между прочим, выразился в социальных беспорядках с погромами. Когда же одна из местных журналисток, описывая конкурс в газете, бросила неосторожную фразу, что пророк Мухаммед, явись он на землю, мог бы выбрать себе жену из числа конкурсанток, праведное возмущение народа оказалось столь велико, что властям под давление общественного мнения пришлось казнить эту журналистку. Казнь прошла по закону, после суда, приговорившего ее к смерти за что-то типа оскорбления религиозных чувств. Верующие остались удовлетворены.

Западному человеку произошедшее справедливо кажется дикостью. И с этим можно согласиться. Однако нельзя утверждать, что западный обыватель отличается от зимбабвийского принципиально. Отличие лишь внешнее, различаются только проявления, в случае с европейцами существенно смягченные демократическим строем и значительно более высоким культурным уровнем. А сам принцип у них как раз един. Ведь «…публичное разрешение на право выбора между пятью политическими мнениями льстит многим, которые не прочь выглядеть самостоятельными и индивидуальными и бороться за свои мнения. Но, в конечном счете, безразлично, велено ли стаду иметь одно мнение или разрешены все пять, – кто уклоняется от пяти общественных мнений и отступает в сторону, тот всегда оказывается один на один против всего стада» [30;608].