Лешек Колаковски - Семнадцать или и другие эссе

Но, ваша милость, - взмолился Валаам, - я бил ее, потому что она упрямилась, каждый сделал бы то же на моем месте.

Не сваливай вину на «каждого», - рявкнул ангел. - Речь идет о тебе, а не о «каждом». Упрямилась, потому что я ей так приказал, а ты, колотя ее, сопротивлялся мне, своему начальству, а значит и пославшему меня Богу, то есть еще более высокому начальству.

Но уважаемый, досточтимый господин, ваше преподобие, - взвыл Валаам, - ведь я же вас не видел, как же я мог...

Опять ты не о том, - злобно фыркнул ангел. - Все вы одинаковы. Каждый грешит и заявляет, что «не знал»: если слушать ваши отговорки, пришлось бы закрыть ад на замок. Ты согрешил объективно, понял? Объективно ты воспротивился Богу.

Понимаю - грустно молвил Валаам, признавший свое поражение. Маленький, толстый, несчастный, он стоял на дороге, утирая пот с лысой головы. - Теперь уж хорошо понимаю. Я - объективный грешник, и значит, вообще грешник. Один раз я согрешил, потому что не знал. Второй раз потому, что бил невинную скотину. В третий раз я согрешил, потому что хотел продолжать путь вопреки запрету Бога. В четвертый раз я согрешил, поругавшись с тобой. Я - сосуд греха, грязный подонок, для которого даже ад был бы благодеянием. Грешен, очень я грешен, сударь. И все из-за этой проклятой возбудимости.

Ну, хватит оправдываться, - буркнул ангел, который уже успокоился и сменил гнев на милость. - Теперь можешь ехать дальше.

В какую сторону, сударь? - спросил Валаам.

В ту самую, куда ехал.

Валаам охнул и зарыдал:

Но ведь ты хотел меня задержать, сударь!

Я тебя уже задержал, а теперь можешь ехать дальше, - ответствовал ангел.

А за что ты меня задержал, сударь?

Перестань умничать, грешник! Так было угодно Богу.

Опечаленный Валаам уселся на ослицу, и она двинулась в путь.

- Ну вот, - обиженно проворчала она. - В результате больше всего пострадала я. Мой хозяин понес только моральный ущерб, а мой хребет до сих пор болит.

И медленно удалилась вместе с седоком.

Из этой повести можно сделать много выводов, но мы приведем не все. Стоит заметить, что, если бы ангел явился только Валааму, тот повернул бы ослицу, которая наверняка спокойно сошла бы с дороги. Но тогда Валаам не имел бы повода для заслуги. Ведь объехать видимое препятствие - разве это заслуга? Заслуга в том, чтобы объехать препятствие невидимое, но именно этого Валаам не пожелал сделать.

Мораль первая: не будем пренебрегать ревом скотины, ибо она подчас лучше знает, что к чему.

Мораль вторая: неведение есть грех; оправдываясь неведением, мы только добавляем к старым грехам новый.

Мораль третья: использовать здравый смысл в споре с абсолютным разумом - противно здравому смыслу.

Мораль четвертая: сам Господь Бог не избавит нас от объективной вины.

Мораль пятая: такими бывают результаты, когда двое ведут себя разумно, исходя из различных деловых предпосылок.

Мораль шестая: такова жизнь.

Царь Саул или:

Два типа ответственности

Природа редко сочетает в одном человеке сильный характер и сильный интеллект. Такая предусмотрительность имеет под собой прочный фундамент и могла бы прекрасно свидетельствовать о мудрости Творца, если бы не многочисленные принципы, положенные Творцом в основание мира. Однако, здесь речь пойдет о принципе, достойном похвалы. Нас, в частности интересует тот факт, что природа лишь в исключительных случаях сочетает военные таланты с широтой умственных горизонтов и вообще интеллектом. Это понятно, ведь эти достоинства противоречат друг другу. В самом деле, легко заметить, что добродетель военачальника заключается в том, чтобы проявлять самостоятельность только в границах приказа. Каждый приказ оставляет определенные пустоты для непредвиденных обстоятельств, и военачальник должен заполнить их таким образом, чтобы была достигнута главная цель приказа. Но горе тому военачальнику, который задумается о чем-то, что лежит за пределами приказа, например, о более общей цели, которой служит приказ. Хороший военачальник умеет ограничивать поле своего зрения. Слишком умный офицер, которому приказано выиграть мелкую стычку, захочет при случае выиграть всю войну или, того хуже, спасти человечество: в результате он проиграет мелкую стычку. Ибо интеллигенция имеет естественную склонность к нарушению границ: тех, которые навязывает себе сама, и тех, которые навязывают ей другие. Врожденный ум стремится к сопоставлению различных точек зрения, к взвешиванию соображений, противоречащих принятым решениям или полученным приказам, он плохо переносит субординацию и порядок, а хождение в ногу считает для себя унизительным. В конечном счете, это может привести к тем же результатам, что и слабый характер: легко породить дезертиров. Военный талант подразумевает способность точного ограничения целей, которых желательно достигнуть.