Игорь Малышев - Искусство и философия. От модерна к постмодерну

Даже в музыке стилистика конструктивизма проявилась, например, в творчестве А. Онеггера, Д. Мийо, раннего С. Прокофьева, А. Мосолова и других композиторов.

Художественный авангард первой трети XX века был отринут и даже запрещен в тоталитарных режимах гитлеровской Германии и сталинского Советского Союза 30х-40х годов. Но (и это показательно!) по большому счету культура данных обществ также носила футуристический и авангардистский характер. Ибо направлена была на построение «светлого будущего». Традиционность форм тоталитарной культуры обеспечивала их доступность, понятность для широких народных масс и использовалась как средство максимально эффективной мобилизации общества на достижение этого будущего. В Советском Союзе данный принцип был господствующим вплоть до 80х годов.

В культуре же постфашистской Западной Европы в 50х годах приобретает второе дыхание «классический» авангардизм начала века. Абстракционизм в живописи и скульптуре, конструктивизм в архитектуре, неопозитивизм и структурализм в философии, теории постиндустриального общества в социологии – эти и другие течения в сочетании с промышленным бумом, с улучшением жизни народа в условиях «социализированного капитализма» – все это создавало атмосферу оптимистического прогрессизма в господствующей буржуазной культуре.

Но и оппозиционная ей – социалистически ориентированная культура, воодушевленная победой СССР над гитлеровским фашизмом, аккумулировавшая энергию собственной антифашистской борьбы, имела значительное влияние на культурную ситуацию. И главное, несла в себе оптимистическую веру в возможность реализации социалистического проекта переустройства общественной жизни. С чем связано политическое влияние коммунистических партий (особенно в Италии и Франции); в философии – активность развития марксистской парадигмы (Л. Альтюссер, Л. Сэв, Р. Гароди, Ж. – П. Сартр, Г. Делла Вольпе, Э. Фромм, Г. Маркузе и др.); в искусстве – расцвет демократически, социалистически ориентированного творчества: итальянского кино неореализма, в живописи – творчества П. Пикассо, Р. Гуттузо, в литературе – Л. Арагона, Г. Беля, А. Моравиа и т. д.

Однако с 60х готов культурная ситуация в Западной Европе начинает меняться. В массовом сознании доминирующее значение приобретает установка «оптимистического консерватизма». Блестящий анализ этого «счастливого сознания» дал Г. Маркузе в своей, опубликованной в 1964 году, книге «Одномерный человек», имеющий подзаголовок «Исследование идеологии Развитого Индустриального Общества». Как пишет Маркузе, «Счастливое сознание – убеждение в том, что действительное разумно и что система продолжает производить блага – является отражением нового конформизма, рожденного переходом технологической рациональности в социальное поведение» [4, с. 109]. Результатом технического прогресса стала «комфортабельная, покойная, умеренная демократическая несвобода» [4, с. 1]. «Несвобода» потому, что индивид является объектом тотального манипулирования во всех сферах его жизнедеятельности. Особенностью наступившего «общества потребления» стало манипулирование потребностями индивида, насаждение материальных и интеллектуальных потребностей, поддерживающих достигнутое состояние общества. «Большинство преобладающих потребностей (расслабляться, развлекаться, потреблять и вести себя в соответствии с рекламными образцами, любить и ненавидеть то, что любят и ненавидят другие) принадлежат к этой категории ложных потребностей» [4, с.7]. «Люди, – продолжает Маркузе, – узнают себя в окружающих их предметах потребления, находят свою душу в своем автомобиле, стереосистеме, квартире с разными уровнями, кухонном оборудовании…» [4, с. 12].

Результатом достигнутого благосостояния и социального манипулирования стало счастливое сознание индивидов, которые «отождествляют себя со способом бытия, им навязываемым», отождествляют будущее с настоящим. Это апологетическое в отношении к настоящему сознание, которое утеряло «критическую силу Разума». В сфере политики оно рождает «общество без оппозиции», «отсутствие явных агентов и сил социальных перемен» [см.: Там же].

Качественно новое состояние Западного общества, гениально зафиксированное Г. Маркузе в момент его становления в 60х годах, породило и новую культуру так называемого «постмодернизма».

Хотя по своему происхождению постмодернизм порождение развитых капиталистических стран Запада, он оказал влияние и на культуру иных регионов мира, в частности, на искусство и философию СССР 70-80х годов и особенно России (а также других стран СНГ) конца века. Объяснить проявления постмодернизма в нашей отечественной культуре «счастливым сознанием», конечно, никак нельзя. По-видимому, сказалось и элементарное подражание постмодернизму некоторой части интеллигенции, ориентированной на духовные ценности Запада. Кроме того, в некоторых случаях в произведениях отечественных авторов использовались формальные открытия постмодернизма, но использовались они в иных, отличных от эстетики постмодернизма, художественных целях (например, использование приема цитирования другого автора в Пятнадцатой симфонии Д. Шостаковича или жанра инсталляции в творчестве скульптора В. Сидура). Однако по мере эрозии социалистической ориентации, по мере крушения идеала коммунистического будущего все большую роль в становлении постмодернизма в отечественной культуре играла наиболее фундаментальная особенность постмодернистского сознания, а именно его «презентизм».