Томас Гоббс - Сочинения в 2 томах. Т.1

Здесь Гоббс выступает против многочисленных мыслителей античности (напр., Ксенофан, VI—V вв. до н. э.), средневековья (напр., Давид Динаннский, XII в.) и эпохи Ренессанса (напр., Джордано Бруно), отрицавших личного внеприродного бога и обычно называвшихся пантеистами (термин начала XVIII в.). Мистическо-пантеистических направлений (погружавших природу в бога) было особенно много среди еретических «уклонистов» от официальных христианских вероисповеданий. Такие «уклонисты» были политически весьма радикальны, особенно в период английской революции. Следовательно, философская вражда Гоббса к пантеизму заключала в себе немаловажный политический момент — см. вступит, ст.— 435.

А здесь выпад против Аристотеля с его неподвижным богом, равнодушным к судьбам природы и людей — см. вступит, ст.— 436.

Возражение против онтологического доказательства существования бога, предполагающего актуальную бесконечность, см. вступит, ст.—436.

В 14-м параграфе настоящей главы мы сказали, что те, кто устанавливает Богу пределы, противоречат естественному закону о почитании Бога. Ведь те, кто чтят Бога в образе идола, ставят ему пределы, следовательно, они делают то, чего не следует делать, и это представляется противоречащим предыдущему. Следовательно, нужно понять, во-первых, что устанавливают пределы Богу не те, кто чтят его, понуждаемые приказом, а те, кто им приказывают делать это. Ведь тот, кто чтит против своего желания, действительно чтит его, но стоит или простирается ниц там, где ему приказал стоять или простираться его законный правитель. Во-вторых, я считаю, что это следует делать не всегда и не повсюду, но исходя из того, что не существует никакого иного правила богопочитания, кроме требований человеческого разума, ибо в этом случае воля государства и является таким разумом. Но в Царстве Божием, основанном на соглашении, древнем ли или новом, где ясно запрещено идолопоклонство, если бы даже государство приказало таким образом чтить Бога, этого, однако, не следовало делать. Если эти соображения примет во внимание тот, кто видит некоторое противоречие между этим и 14-м параграфом, он поймет свою неправоту.

См. параграф 14 главы XV, где мы доказали, что такой культ неразумен. Но если он поддерживается по приказу государства, которому писаное Слово Божие неизвестно и которое не приняло этого слова, то, как показано в 18-м параграфе XV главы, такой культ согласуется с разумом. Там же, где Бог царствует в силу договора, в котором так же четко, как в договоре Авраама, сделана оговорка, исключающая почитание Бога по такому [языческому] способу, такого рода культ является неправедным независимо от того, исполняется ли он по приказу государства или без него.

Гоббс имеет здесь в виду платоновское истолкование как припоминание души в здешнем мире о виденном ею мире потустороннем, так называемую теорию анамнесиса. У Платона эта теория предназначалась для обоснования внеопытного, сверхчувственного характера человеческого познания. Гоббс в соответствии со своей сенсуалистической концепцией истины, согласно которой первостепенную роль в познании играет опыт, делает здесь попытку (ее нельзя считать удачной) проинтерпретировать эту платоновскую теорию.— 495.

Хотя это утверждение, которое, как я уверен, из-за своей новизны не понравится большинству теологов, вполне достаточно подтверждается тем, что говорится далее, я все же решил необходимым изложить его более подробно. Во-первых, утверждая, что это положение: Иисус есть Христос – является необходимым для спасения, я не утверждаю, что для спасения необходима только одна вера, но называю еще и праведность, то есть повиновение, которое должно оказываться божеским законам, то есть желание жить праведно. Во-вторых, я не отрицаю, что исповедание многих других положений также необходимо для спасения, если только этого исповедания требует церковь; но поскольку вера есть вещь внутренняя, исповедание же – внешняя, то только первую я считаю собственно верой, исповедание же – частью повиновения, и, таким образом, вышеназванное положение уже одно является достаточным для внутренней веры, но не для исповедания христианина. Наконец, подобно тому как не следует считать парадоксом мое утверждение, что одно лишь истинное и внутреннее раскаяние в грехах является необходимым для спасения (в том, что касается праведности), ибо, как мы понимаем, в нем заключены и праведность, и повиновение, и готовность души воспринять все добродетели, так отнюдь не следует удивляться, когда я говорю, что одной только веры достаточно для спасения, ибо в ней заключены и все прочие положения веры. Ведь слова Иисус есть Христос означают, что Иисус – это тот, о ком Бог через пророков своих вещал, что Он придет в мир, дабы установить Царствие Его, то есть что Иисус есть Сын Бога, Творца неба и земли, рожденный Девой, умерший га грехи тех, кто уверует в Него, что Он Христос, то есть Царь, что Он воскрес (ибо иначе Он не сможет царствовать), чтобы судить мир, воздать каждому по делам его, ибо иначе Он не может быть Царем; так же воскреснут ж люди, ибо без этого они не могут прийти на суд. Таким образом, ? одном этом положении содержится весь символ веры апостольской, который я, однако, решил представить в столь сжатом виде потому, что видел, как только благодаря ему одному, вне зависимости от прочих вытекающих из яего положений, очень многие были допущены в Царствие Божие как самим Христом, так и его апостолами: как, например, разбойник на кресте, как евнух, крещенный Филиппом, как две тысячи людей, приведенные одновременно в церковь святым Петром, если же кому-то не нравится, что я не считаю навеки осужденными всех тех, кто не соглашается внутренне с каким-нибудь положением, установленным церковью, хотя и не противоречит ему, и даже, если это приказывают, принимает его, то я не знаю, чем я смогу помочь им. Ведь совершенно ясные свидетельства Священного писания, приводимые ниже, не дают мне возможности изменить свое мнение.