Беррес Скиннер - Превыше свободы и чести

(Фикция) автономной личности выживает вопреки всему этому потому, что является счастливым исключением. Богословы примирили предопределение со свободой воли, и древнегреческие зрители, растроганные представлением о неизбежной судьбе, выходили из театра свободными людьми. Ход истории изменяется смертью лидера или штормом в море, а жизненный путь изменяется под влиянием учителя или любви, но такие вещи случаются далеко не с каждым, и они не влияют на всех одним и тем же образом. Некоторые историки сотворили добродетель из непредсказуемости истории. Статистические данные легко игнорировать; мы читаем, что сотни людей будут убиты в дорожно-транспортных происшествиях в праздничный уик-энд - и сами пускаемся в путь, как будто лично нас это не касается. Наука о поведении слишком слабо пытается воскресить "призрак предсказуемого человека." Напротив, многие антропологи, социологи и психологи используют свои специальные знания, чтобы доказывать, что человек свободен, целеустремлён, и ответственен. Фрейд был детерминист - на основании веры, а не фактических данных, - но многие фрейдисты, не колеблясь, заверяют своих пациентов, что они могут свободно выбирать между различными вариантами действий и в долгосрочной перспективе являются творцами собственной судьбы.

Эта лазейка постепенно закрывается по мере того, как обнаруживаются новые доказательства предсказуемости поведения человека; личная свобода от полного детерминизма испаряется по мере прогресса научного анализа, в особенности в отношении объяснения поведения индивида. Джозеф Вуд Кратч признаёт статистические факты, даже настаивая на личной свободе: "Мы можем предсказать с большой точностью, сколько людей придут на морской пляж в день, когда температура достигнет определенного значения, и даже то, сколько людей бросится вниз с моста ... хотя ни я, ни вы, не видим необходимости сделать ни то, ни это. " Но он вряд ли сможет отрицать, что те, кто идут на берег моря, имеют для этого весомую причину, равно как и то, что обстоятельства жизни самоубийцы имеют определенное влияние на то, что он прыгнет с моста. Делаемое им различие кажется разумным лишь постольку, поскольку слова вроде "необходимость" намекают на особенно явную насильственность управления поведением. А научный анализ, естественно, движется в направлении выяснения всех видов отношений, управляющих поведением.

Подвергая сомнению управление поведением, якобы осуществляемое автономной личностью, и демонстрируя управление, осуществляемое окружающей средой, наука о поведении этим, кажется, ставит под вопрос человеческое достоинство и честь. Личность несет ответственность за свое поведение, причем не только в том смысле, что ее могут справедливо обвинить или наказать, если она ведет себя плохо, но также и в том смысле, что её достижения требуют признания и восхищения. А научный анализ переносит и заслуги, и вину на окружающую среду, в результате чего традиционное отношение к ним становится неоправданным. Это - радикальные изменения, и те, кто предан традиционным теории и практике, естественно, противодействуют им.

Существует и третий источник неприятностей. Когда причина переносится на среду, то индивидуум, кажется, подвергается совершенно новой опасности. Кому надлежит управлять поведением при помощи окружающей среды и с какой целью? Автономная личность, казалось бы, сама управляет собой в соответствии с внутренним набором ценностей; она делает лишь то, что считает хорошим. Но что сочтет хорошим этот гипотетический манипулятор поведением других, и будет ли это хорошо для тех, кем он управляет? Ответы на вопросы такого рода, как говорят, конечно, относятся к оценочными суждениям.

Свобода, достоинство и ценности являются важнейшими темами, и к сожалению, они обретают всё более критическое значение, поскольку сила технологии поведения становится всё более соизмеримой с проблемами, которые ей предстоит решить. Само изменение, которое принесло нам некоторую надежду на решение, несёт ответственность за растущую оппозицию против предлагаемого способа решения. Этот конфликт сам по себе является проблемой поведения человека и подход (к его разрешению) может быть лишь соответствующий. Наука о поведении отнюдь не так хорошо разработана, как физика или биология, но её преимущество в том, что она может пролить свет на свои собственные трудности. Наука является человеческим поведением, равно как и оппозиция науке. То, что произошло в борьбе человека за свободу и достоинство, и какие проблемы возникают, когда научное знание начинает играть роль в этой борьбе? Ответы на эти вопросы могут помочь расчистить путь для технологии поведения, в которой мы так остро нуждаемся.