Эрик Хобсбаум - Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск 1.

Конечно, элементы единства имели место, были определенные аналогии и относительная однородность. Но сегодняшний уровень наших знаний уже не позволяет нам рассматривать весь марксизм того периода под одним углом зрения [15].

Кроме различий между «главными героями», мы усматриваем здесь новые необычные моменты на разных уровнях в распространении и проявлении марксизма. Сама его связь с рабочим движением, с рабочими, с членами партии, с мышлением больших социальных групп получила новые стимулы и подверглась новым влияниям. Вряд ли имеет смысл ссылаться на II Интернационал только в плане хронологии, говорить «марксизм эпохи II Интернационала» вместо «марксизм II Интернационала», если подобное смещение акцента не будет сопровождаться желанием отвергнуть представление об этом марксизме как о недифференцированном направлении мысли и, что еще более важно, если не будет сделана попытка выявить всю его многообразную природу.

Чаще всего упоминаемым и наименее изученным аспектом марксизма периода II Интернационала является его популяризация, его упрощение, сведение его к элементарной идеологической схеме. Концентрируя свое внимание на выдающихся личностях, на динамике крупных политических дебатов, историки почти никогда не пытались проникнуть в лабиринт коллективного марксизма.

Возникнув на довольно ограниченном географическом пространстве, в рамках еще не устоявшегося окончательно общественно-политического движения, марксизм за четверть века стал символом веры для миллионов людей, теоретическим оружием международной социал-демократии, прошел длинный и извилистый путь и достиг планетарных масштабов. Пути утверждения марксизма были также путями его систематизации, механизм его распространения привел к обеднению его изначального наследия. Процесс этот был необычайно широким, он оказался одним из тех редких случаев, когда совокупность идей, к тому же изложенных в трудно читаемых книгах, овладевает великим социальным движением, находящимся на подъеме, испытывающим потребность в идеологии.

Попробуем уяснить себе, как это происходило в действительности. Исходным элементом к размышлению служат тот стиль и те формы, в которых происходило соединение марксизма с рабочим движением. При исследовании этого вопроса основное внимание историков по праву привлекает роль немецкой социал-демократии, так как влияние этой крупнейшей немецкой партии выполняет важную выравнивающую роль в самом механизме становления современного рабочего движения, возникшего в 70 – 80-х годах прошлого века на основе образования современных социал-демократических партий [16].

В Европе сроки индустриализации, ее ритм и другие характеристики отличались от страны к стране. Но, несмотря на все эти различия, процесс образования социал-демократических партий, по существу, был ограничен одним пятнадцатилетием с середины 70-х до конца 80-х годов. Объективные причины этого процесса, конечно, одинаковы, поскольку он оказался как бы в центре глубокой экономической депрессии, поразившей в период между 1873 – 1896 годами всю мировую экономику. Предшествующие формы существования рабочего движения, культурные ассоциации, общества взаимопомощи, профсоюзные корпорации и все богатейшее разнообразие ассоциативных групп, которые объединяли работников новой промышленности и старых мануфактур, ускоренно развивались в направлении к той или иной форме объединения благодаря становлению национальных государств, или развитию промышленности, или, наконец, под воздействием ухудшения условий жизни и труда во всей Европе [17].

Периодов влияния немецкой социал-демократии с различными последствиями было три: первый и наименее известный занимает отрезок с 1875 года до конца десятилетия; второй совпадает со временем действия антисоциалистических законов, то есть с 1878 по 1890 год, и третий – после победы 1890 года и далее до конца века, сопровождавшегося дискуссией о ревизионизме, после которой прогрессивная интернационализация форм рабочего движения совпала с определенным упадком немецкого влияния.

Первый период отмечен влиянием и притягательной силой Готской программы, завоевавшей, несмотря на критику со стороны Маркса, большой авторитет в рабочем движении благодаря своему теоретическому содержанию, обобщившему передовой опыт на почве социализма, или главным образом из-за того, что в таком относительно ограниченном мире, как мир международного социализма, еще живо ощущались связанные с концом I Интернационала полемика и расхождения, а также была сильная тяга к единству. Готская программа представлялась единой, выработанной объединительным съездом. Ее брали себе в пример многие партии, возникшие до другого великого вклада в разработку программ, сделанного немецкоязычной социал-демократией, то есть до Гайнфельдской программы австрийских социал-демократов и до имевшей значительно больший успех Эрфуртской программы немецкой социал-демократии. Готская программа, о влиянии которой теперь известно очень мало, послужила образцом для американской Социалистической трудовой партии и для Социалистической партии Дании в Европе. Если же соизмерить ее влияние с распространением ее первого параграфа («Труд является источником всякого богатства и всякой культуры»), оно окажется настолько широким, что с трудом поддается определению.