Эрик Хобсбаум - Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск 1.

«Начиная с первого момента развития капитала, имеет место стремление к экспансии за счет некапиталистических слоев и стран, разрушение ремесленного и крестьянского хозяйства, пролетаризация промежуточных слоев, колониальная политика, „политика открывания дверей“, вывоз капитала. Только путем постоянного распространения капитализма на новые области производства и новые страны с самого начала становились возможными развитие и существование капитализма. Но экспансия в своем мировом натиске приводит к столкновению между капиталом и докапиталистическими общественными формами. Отсюда – насилие, война, революция, словом, катастрофа, которая составляет жизненный элемент капитализма от начала до конца» [18].

Но и здесь ничто не происходит механистически. Все зависит от сознательности и боевого духа пролетариата на этой стадии катастрофы. И тут для Розы Люксембург возникает альтернатива: «гибель культуры или переход к социалистическому способу производства» [19].

Нечто вроде материалистического инстинкта предохраняет Розу Люксембург от того, чтобы чисто механистически применять безжизненные структуры диалектических категорий, в особенности категорий критики политической экономии, и этим самым избавляет ее от воспроизведения дуализма понятия и действительности, теории и практики, характерных для буржуазного образа мышления [20]. То, что дуализма нельзя избежать, перепрыгнув через философию тождества, для нее очевидно: сознание означает всегда осознавать, следовательно, неотчуждаемым его объектом является материальность мира. Это реальное и гносеологическое значение внешнего мира, которым так гордятся теоретики отражения, не вызывает никакого сомнения; но оно говорит лишь о принципе материалистического мышления, а не о его реальных формах. Не путем подавления познающего субъекта, а с помощью простого воспроизведения явлений, как раз через исключительное его напряжение в процессе наблюдения и анализа, из которых, несмотря на интерсубъективность, необходимую для всякого объективного познания, абсолютно не могут быть выделены субъективные части истории индивидуального формирования, проявляется противоречивая структура динамичных материальных форм вещей и отношений. Роза Люксембург иллюстрирует это явление на примере изменения функций самой массовой стачки.

«Таким образом, историческая диалектика – утес, на котором зиждется весь социализм Маркса, – привела к тому, что анархизм, с которым была неразрывно связана идея массовой стачки, ныне сам стал в противоречие с практикой массовой стачки, и в то же время обратно массовая стачка, с которой боролись как с отрицанием политической деятельности пролетариата, оказывается ныне самым могучим оружием политической борьбы за политические права. Поэтому, если русская революция и требует коренного пересмотра старой точки зрения марксизма по отношению к массовой стачке, то здесь все же в новой форме побеждает марксизм со своими общими методами и взглядами» [21].

Для Розы Люксембург идеалистическая мысль – это не просто философское течение, которое достаточно было бы охарактеризовать с помощью определенных гносеологических посылок, например о статусе внешнего мира, независимого от сознания; идеалистическая мысль, скорее, указывает на простейшие будничные ситуации, богатые, однако, своими политическими последствиями. Вплоть до своей последней незаконченной работы об Октябрьской революции, к которой Роза Люксембург неоднократно возвращалась в частных беседах, постоянно подчеркивая необходимость стихийных действий, инициативы, самостоятельной организационной работы масс, она старалась предупредить, что между тенденцией движения в верхах, в организациях и в центральном комитете и реальной тенденцией движения масс может возникнуть опасность того разрыва, которого будет трудно избежать даже во время взрывных революционных ситуаций, когда распадается господствующая система классового общества и возникает опасность нанести ущерб конечной цели социализма. Это только две стороны одной и той же действительности, и у Розы Люксембург одна и та же исходная точка, когда она объявляет бой как оппортунизму и ревизионизму немецкой социал-демократии и немецкого профсоюзного движения, пораженных «парламентским кретинизмом», так и ультрацентрализму, наличие которого она подозревает в ленинской концепции партии. В обоих случаях она боится разрыва между организованностью и стихийностью, где стихийность означает не просто форму возникновения стачки для защиты непосредственных интересов пролетариата, а имя собирательное для всего того, что составляет жизненные условия пролетариата: надежды, желания, нужды отдельного пролетария в его повседневной практике и способ, с помощью которого все эти различные моменты собираются воедино и организуются без вмешательства какого бы то ни было педантства, столь ненавидимого ею, для дрессировки масс извне.