Уже в раннем христианстве, а затем и в Средние века в отношении человека к Богу и миру ставится вопрос о смысле человеческой жизни и смысле деятельности, в том числе и творчества человека в миру. Если первый вопрос находит свой ответ в учении о спасении души и средствах достижения его, то ответ на вопрос о характере и смысле человеческого творчества обусловлен принадлежностью человека к церкви и миру. Это двуединство человеческого бытия, укоренённого в вечности и во времени, составляет содержание исканий христианской души в её попытках связать небесное с земным. С одной стороны, как на Западе, так и на Востоке христианское творчество как жизнь в Духе Святом тесно связано культовой богослужебной стороной церковной жизни (крест, литургия, иконописание, иконостас, распевы, гимнография, храмовое зодчество и др.), с творениями Отцов и учителей Церкви, и деятельностью Вселенских соборов (в восточной церкви), с другой – оно направлено вовне в неуклонном стремлении христианизировать мир. Можно утверждать, что именно христианство благодаря верности своей традиции становится бесконечным источником творчества европейского человечества во всех его возможных и многообразных формах: религии, философии, культуре, науке и политической жизни, которые в своём развитии и видоизменении могут не только обособляться от своего источника, но и превращаться в противника христианства.
Первоначальный религиозно-символический характер византийского и раннего средневекового искусства, предполагающий отождествление образа с первообразом в иконописи, на рубеже позднего Средневековья и Раннего Возрождения подвергается изменениям, и в процессе последующей эволюции разделяется на два направления, одно сохраняет своё единство с церковной традицией, другое преобразуется в светское искусство [108].
Эпоха Возрождения, проникнутая духом гуманизма и антропоцентризма, выступает творцом новой реальности – культуры, внутри которой создаются величайшие произведения искусства в области живописи, скульптуры, архитектуры, музыки и литературы, правила и принципы их написания и создания. Рецепция античного классического искусства и его творческое развитие становится символом единства исторического пространства Европы, объединённой не только христианской религией, как это было в Средние века, но и творчеством единой по своим типологическим характеристикам культуры, какое-то время сохраняющей свою связь с религией, но все более и более отдаляющейся от неё.
Вместе с тем необходимо отметить, что термин «культура», как выражение некой общности форм искусства и жизни, получает своё распространение только в XVIII–XIX веках. До этого времени в сочинениях речь обычно шла об отдельных искусствах – о музыке, живописи, поэзии и т. д. [109]
Этот исторический период определяется установившимся равновесием и параллельным развитием искусства, литературы, философии и науки, чему, бесспорно, способствовало использование латинского языка как языка науки. Для него характерно построение нескольких основополагающих концепций культуры и творчества. У истоков новоевропейского понимания культуры стоял С. Пуфен-дорф – немецкий правовед и предтеча эпохи Просвещения, который в своем сочинении “De Jure Naturae et Gentium” («Право естественное и право народов»), изданном в 1684 г., употреблял слово “cultura” как характеризующее саму человеческую жизнь, в отличие от жизни животной.
Ж.-Ж. Руссо в трактате «Рассуждение о науках и искусствах», отвечая на вопрос Дижонской академии, «способствовало ли возрождение наук и искусств очищению нравов», поставив во главу угла понятие добродетели, писал, что «науки и искусства… обязаны своим происхождением нашим порокам» [110]. Противопоставляя «естественный» порядок жизни со счастливым неведением, в которое «погрузила нас вечная Мудрость», «искусственному» – с «ненужными» знаниями и связанными с ними пороками, Руссо выразил одну из главных идей всех последующих критиков культуры и науки (там же. С. 18–19).
И. Кант, родоначальник традиции германского идеализма, мыслитель, оказавший огромное влияние на развитие современной философии, в истолковании культуры выступал продолжателем идей Цицерона и рассматривал её в качестве «деятельного самосовершенствования» человека. В «Метафизике нравов» Кант утверждал, что «развитие (“cultura”) своих естественных сил – духовных, душевных и телесных, – как средство для всяческих возможных целей есть долг человека перед самим собой» [111]. В этом же контексте он употреблял выражения «культура разума», «культура моральности», «культура телесности» и др.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу