Гэнки Кавамура - Если все кошки в мире исчезнут [litres]

Бог создал мир за шесть дней, а на седьмой отдыхал, а я за то же самое время взял и уничтожил ряд вещей, по одной за раз. Но не смог заставить себя согласиться на исчезновение всех кошек на земле. Вместо этого я решил, что не станет меня. И скоро я тоже получу свой день отдыха.

Заметив мою глубокую задумчивость, дьявол посмеялся надо мной.

– Итак, в результате ты приходишь к четкому пониманию, как прекрасна жизнь. Ты осознаешь, кто для тебя по-настоящему важные люди, и ценность множества других незаменимых вещей. Ты охватываешь взглядом мир, в котором живешь, и видишь его по-новому. Обнаруживаешь, что, несмотря на скуку и рутину этого мира, в нем есть настоящая красота. Уже это само по себе стоит того, чтобы я пришел сюда.

– Но я скоро умру.

– Вероятно. Но одно можно сказать с уверенностью. Сейчас, когда ты все осмыслил, ты счастлив.

– Хотел бы я понять это раньше.

– Да, но никто в действительности не знает, насколько долгой будет его жизнь. Она может продлиться еще несколько дней, а может – несколько месяцев, несколько лет. И так с каждым. Никому не дано предугадать, сколько он проживет.

– Да, пожалуй, что так.

– И потому на самом деле не существует такого понятия, как слишком поздно или слишком рано.

– Хороший подход к этому вопросу.

– Разве ты не согласен со мной? В любом случае, я подброшу тебе эту мысль как свой прощальный подарок, так как больше мы с тобой не увидимся. Но только, пожалуйста, убедись, что то последнее, что ты должен сделать, будет от всей души. Дойди до конца! Ну, на этом все. Прощай!

Алоха попрощался со мной в своей обычной лишенной серьезности манере: он подмигнул мне (ну, вроде того), и его как не бывало. Капуста издал печальное «мяу».

А потом я принялся приводить в порядок свои дела. Я готовился умереть. Убрался в комнате, избавился от своих неуместных дневниковых записей, старой одежды и фотографий, с которыми не мог расстаться до этого момента. Вместе с ними неназойливо появлялись и исчезали фрагменты моей жизни. Я задался вопросом, продлил бы мне Алоха жизнь, если бы я выбросил все эти вещи. В любом случае, у меня не было сожалений. Теперь я чувствовал облегчение оттого, что мне не нужно было искоренять какие-то вещи.

Я расстался со всем, что вызывало у меня воспоминания, а Капуста при этом изо всех сил старался мне мешать. Когда я закончил, уже наступил вечер.

Оранжевые лучи солнца пробивались сквозь оконное стекло, падая на металлическую потертую коробку из-под печенья, что стояла на обеденном столе. Я нашел ее в глубине платяного шкафа. Это была моя коробка с сокровищами еще со времен детства. Недолго, но внимательно я разглядывал ее. В ней хранились вещи, считавшиеся мною ценными, но я совсем забыл о ее существовании. Однако что бы в ней ни было, в данный момент я уже, вероятно, не сочту это сокровищем.

Люди в таких вопросах переменчивы. То, что они раньше ценили, может потерять для них всякий смысл всего за одну ночь. Даже самые сокровенные подарки, письма и прекрасные воспоминания забываются, становясь бесполезным хламом. Давным-давно я запечатал свои сокровища в эту коробку вместе с воспоминаниями. Я колебался, открывать мне ее или нет. Я не мог заставить себя распечатать ее. Вместо этого я поспешил на улицу.

Я отправился в похоронную контору, которая находилась на дальнем конце города и располагала богатым ритуальным залом, демонстрируя, каким прибыльным был этот бизнес. Я решил спланировать свои собственные похороны.

Я обсудил с продавцом все имеющиеся у них предложения. Он проявил сердечность и понимание, когда я объяснил ему мои обстоятельства, и перечислил стоимость всех услуг. Мне придется купить переносной буддистский алтарь, гроб, цветы, собственный портрет, который поставят у гроба, урну для праха, памятную табличку, катафалк и, конечно же, придется заплатить за кремацию. В общей сложности выходило 1 500 000 йен. Вот сколько стоят скромные похороны, которые мне, очевидно, придется оплатить самому. Все имеет свою цену – вата, которую запихивают в нос умершему; сухой лед, что кладут в гроб, и так далее. Этому доскональному перечню, казалось, не будет конца.

Те, кто знают, что завтра умрут, живут на полную катушку в тот ограниченный период времени, который у них есть.

Один только сухой лед (который кладут в гроб, чтобы тело не разлагалось) стоит 8400 йен в день. Как глупо! Каждая из услуг градировалась с соответствующей разницей в цене. Даже после смерти есть шкала, по которой тебя оценят! Какие же мы, люди, ужасные создания!