Коллектив авторов - Опыт словаря нового мышления

Во-вторых, об образе другого. За последние десятилетия мы, конечно же, дали миру слишком много поводов плохо думать о нас. Длительная война режима против собственного народа, реки крови, социализм без колбасы и свободы, фальсифицированная история, изуродованное сознание, зловещие, опасные международные авантюры -все это и многое другое сформировало в представлениях миллионов людей на Западе неприглядный, отталкивающий образ СССР. Горько нам, живущим в этой стране и не видящим себя вне ее, сознавать эту истину. Но надо. Надо, чтобы понять, как и почему все это стало возможным. Надо, чтобы, открывшись самим себе и всему миру, совершить национальное покаяние перед погибшими, перед искалеченными душами живых. Надо, наконец - и это главное, - чтобы, поняв и покаявшись, простить всех, кто жил в этой стране до нас. Не забыть, не оправдать или осудить, а именно простить.

Мне кажется, что мы как людское сообщество в таком вот очень сложном, мятежном состоянии, мы в поисках самих себя, в своей собственной истории и в современном нам мире, мы в качестве образа другого, если бы нам действительно довелось раскрыться, могли бы представлять действительно большой интерес.

Совместная книга могла бы быть также и своего рода инструментом для восстановления более комплексного видения нашей страны и тем самым способствовала бы разрушению сформировавшегося у нас упрощенного, стереотипного ее образа, основанного на идентификации, сведении всего, что есть в нашем обществе, к системе власти, заглушающей все прочие социальные голоса. Правда, эти голоса долгое время были еле слышимыми, что поделаешь, если иначе говорить было нельзя. Да, негромко, но они все-таки звучали! И разве возможно было бы все то, что происходит у нас сегодня, без тихого шелеста тех голосов, которых не хотели слушать ни по ту, ни по эту сторону границы? И разве это максимально упрощенное видение нашей страны, разве оно не способствовало усилению вашей собственной самоуверенности? Ведь если образ другого демонизирован, довольно просто почувствовать себя ангелом. Я не хотел бы отрицать, что у вас были вполне определенные основания представлять нас в ужасном виде. Но Прага и Будапешт - они также были и для нас. То же и об эмигрантах. Подавленные самовластным режимом и выброшенные из их собственной страны, они, конечно же, способствовали созданию демонизированного образа моей страны. Можно ли их за это осуждать? И служит ли это основанием для сведения горестной, но далеко не однозначной реальности всей страны к одному лишь ее режиму? Что касается меня, я так не думаю, и наша книга призвана это показать.

Образ другого - это и зеркало, в котором люди пытаются отыскать черты собственной часто ускользающей идентичности. Я очень хотел бы, чтобы эта книга была инструментом и для нас, - инструментом, помогающим воссоздать у нас ваш образ, образ французов, западного мира, восстановить его в мягких, импрессионистских тонах, а не мощных экспрессионистских очертаниях, остающихся пока что господствующими. К настоящему времени у нас сложилось два прямо противоположных и, я бы сказал, почти симметричных образа Запада. Единственный момент, который был присущ обоим, - отсутствие критичности. Демонизированный официальной пропагандой для одних Запад таким и оставался; для тех же, кто противостоял этой пропаганде, Запад становился мифическим раем. Западные друзья говорили этим последним, что и у них есть проблемы. Но их слушали и не слышали. Я хотел бы надеяться, что французские авторы, рассказывая нам о своих проблемах, помогут нам воссоздать более проблемный, а следовательно, и более реалистичный образ Запада. Может быть, это и будет необходимой основой для подлинного диалога? Для того, чтобы начать разрешение проблем, стоящих перед нами по обе стороны западно-восточной границы, таких, как мир, экология, борьба за более человечное существование.

Мне кажется, что наша книга должна разбить не только старые стереотипы, но и совсем новые, рождающиеся уже в наше время. Если мы, советские люди, слушаем представителей западного мира с этаким отдаленным снисхождением, не прилагая усилий по-настоящему услышать их, то и у нас порой складывается впечатление о себе как о говорящих в пустоту. С некоторого времени в навязываемом Западу образе перестройки мы находим себя ранжированными одними и теми же этикетками: «перестройщики», «горбачевисты». Перестройка уже, как мне кажется, в некоем западном видении идентифицируется только с Горбачевым; но если это так, не обедняется ли тем самым именно то главное, что нам дала перестройка, то есть разномыслие, разнообразие, плюрализм мнений? Вот почему я считал нужным пригласить для участия в работе над книгой самых разных людей, которые придерживаются самых разных воззрений на эту нашу реальность.