Ильгам Рагимов - Философия преступления и наказания

Некоторые авторы полагают, что это определение носит формальный характер, определяя лишь нормативную сторону преступности и не вскрывая сущности этого общественного явления [46].

Как известно, любое общественное явление предстает как элемент социальной системы, каковой выступает общество. В рамках этой системы анализируются все социальные явления и процессы в их взаимодействии. К таким явлениям относится и преступность. Используя статистический метод познания, социология представляет общественный материал о качественных и количественных изменениях преступности. На основании этих материалов криминология изучает состояние, динамику, структуру преступности, то есть все то, что связано со статистикой преступности, которая слагается из деяний, совершенных людьми в обществе и против интересов общества.

Особенность преступности состоит в том, что каждое отдельное преступление есть результат сознательной деятельности человека, а цифры по преступности складываются стихийно, то есть статистика по преступности может не соответствовать реальности. Разумеется, нельзя ограничиваться только статистическим анализом преступности, не затрагивая проблемы ее социального и исторического происхождения. Преступность – это в то же время относительно массовое, исторически изменчивое, социальное, имеющее уголовно-правовой характер явление.

Однако социальный характер преступности обусловлен социальной сущностью конкретного преступления, а не тем, что преступность имеет социальные корни и причины. Что имеется в виду?

Дело в том, что поведение людей – явление, принадлежащее к социальной категории, а преступление, как известно, разновидность поведения. Поэтому, прежде чем изучать преступное поведение в качестве явления социальной категории, необходимо дать определение того, что мы понимаем под социальным поведением. «Под социальными явлениями, – отмечает Л. Гумплович, – мы понимаем отношения, возникающие из взаимодействия человеческих групп и общений» [47]. По мнению Г. Зиммеля, социальное явление или общество «существует там, где несколько индивидов состоят во взаимодействии» [48].

Как видим, разница во взглядах между Г. Зиммелем и Л. Гумпловичем состоит в том, что последний в качестве элемента взаимодействия рассматривает группу, а не индивида, хотя принципиального значения в этом нет, ибо «несколько индивидов» тоже можно принять за группу.

С точки зрения социологии, социальное явление как объект социологии есть, прежде всего, взаимодействие тех или иных центров или взаимодействие, обладающее специфическими признаками. Однако всякое взаимодействие людей всегда сопровождается определенными внутренними процессами между общающимися. Иначе говоря, анализируя социальные явления, и в частности поведение людей, живущих в группе, и пытаясь расчленить на те или иные категории бесконечно разнородные поступки, следует всегда исходить из анализа тех психических переживаний, которыми сопровождается тот или иной акт поведения человека.

Поэтому представляется, что именно анализ психических переживаний даст ключ к объяснению любых поступков человека, в том числе и преступных. А это возможно, естественно, при использовании в социальных явлениях психологических категорий и понятий.

Следовательно, под социальным явлением следует понимать не любое взаимодействие, а лишь такое, которое обладает психической природой, совершенно независимо от того, между кем или чем оно совершается. В чем же состоит психическое взаимодействие?

С психологической точки зрения (внутренней), это взаимодействие сводится к обмену, желаниям и вообще ко всему тому, что известно под именем психических переживаний. При этом необязательно, чтобы взаимодействие носило длительный характер. Для психологического переживания достаточно, чтобы взаимодействие было кратковременным или случайным, например при совершении преступления без определенной и незапланированной подготовки, то есть спонтанно.

Социальность преступности как раз и заключается во взаимодействиях отдельных людей через понятие «преступление», то есть в результате совершения конкретных преступных деяний. Если когда-нибудь преступлений не будет, то, естественно, и отпадет необходимость в использовании понятия «преступность как социальное явление».

Таким образом, если мы рассматриваем преступность как статистический числовой показатель (например, в 2011 г. в Азербайджане совершено 24 000 преступлений), то вряд ли можно говорить о социальном характере преступности, ибо это явление не служит продуктом взаимодействия людей, так же как к социальным явлениям не относятся такие характеристики, как пол, возраст, рост, вес, цвет волос и т. д. Другое дело, когда преступность рассматривается как совокупность отдельных, конкретных преступлений, если ее повторяемость, массовость, типичность, общественно опасная значимость установлены, то есть если зафиксированы ее признаки и свойства. В таком случае преступность как социальное явление становится исходным моментом социологического и криминологического исследования.