* * *
Подобная предварительная ориентация аналогична воспитанию в возможности, и подобная ориентация не может иметь места иначе, как через возможность. Так что когда смышленая опытность подвела итог своим бесчисленным расчетам, когда игра уже выиграна, приходит страх, еще до того, как игра была выиграна или проиграна в действительности, и этот страх крестом спасается от дьявола, и смышленая опытность становится беспомощной, и самые хитрые комбинации этой смышлености и рассудительности исчезают, как пустая глупость, при соприкосновении со случаем, который страх строит благодаря всемогуществу возможности. Даже в самых незначительных вещах, как только индивид пытается найти хитрый поворот, который остается всего лишь хитрым, когда он пытается ускользнуть от чего-то, и представляется весьма вероятным, что это ему удастся, ибо действительность – не такой строгий экзаменатор, как страх, – тотчас же появляется и страх.
Если индивид не отлучится от смышленой опытности через себя самого, он никогда не станет цельным, ибо конечное всегда объясняет все только по частям, но никогда полностью, и тот, кого неизменно подводит его рассудительность (а даже это немыслимо в действительности), может искать причину этого в самой рассудительности и собираться стать еще рассудительнее.
То же самое происходит в отношении к вине, каковая является вторым элементом, обнаруженным страхом. Тот, кто учится узнавать свою вину только через конечное, оказывается потерянным в конечном, между тем как в конечном вопрос о том, виновен ли человек, не может быть разрешен иначе, как внешним, юридическим и в высшей степени несовершенным образом. Поэтому тот, кто учится узнавать свою вину только по аналогии с полицейским судом и судом государственным, вообще, по сути, не понимает, что он виновен, ибо если человек виновен, он виновен бесконечно. Поэтому, когда подобный индивид, воспитанный исключительно конечным, не получает никакого полицейского приговора или суждения общественного мнения о том, что он виновен, он становится самым смехотворным и самым жалким из всех людей, образцом добродетели, который немного лучше, чем большинство других, но не совсем так же хорош, как священник. И какая помощь может понадобиться такому человеку в жизни? Ведь, пожалуй, еще до своей смерти он может попасть в коллекцию замечательных примеров.
У конечного можно многому научиться, но только не тому, как страшиться, разве что в весьма посредственном и извращенном смысле. И напротив, тот, кто поистине научается страшиться, будет как бы двигаться в танце, стоит только заиграть страхам конечного, а ученикам конечного – потерять рассудок и мужество.
Перевод с датского Н. Исаевой и С. Исаева.
«Порошками и пилюлями» (нем.).
Перевод с фр. Н. Епифанцевой.
Перевод с фр. И. Иткина.
Мальдонадо Лопес Габриэль – испанский поэт и писатель ХVI века. – Прим. ред.
Дель Рио Мартин (1551–1614) – испанский и южнонидерландский адвокат, историк и теолог, крупнейший специалист по демонологии. Иезуит, один из самых грозных инквизиторов своего времени. – Прим. ред.
Бодэн Жан (1530–1596) – французский писатель, философ и теолог. Признанный специалист по демонологии. – Прим. ред.
Суарес (Suarez) Франсиско (1548–1617) – испанский философ, представитель поздней (так называемой второй) схоластики; иезуит. Крупнейший представитель католической теологии. – Прим. ред.
Хорни Карен (1885–952) – американский психолог. Тема ее исследований – стрессы и неврозы, в т. ч. на сексуальной почве. – Прим. ред.
Тертуллиан Квинт Септимий Флоренс (около 160 – после 220) – классик христианской патристики. Перу Тертуллиана принадлежит множество трудов по апологетике и догматике, а также по вопросам моральной теологии и экклесиологии. – Прим. ред.
Мишле Жюль (1798–1874) – французский историк и публицист. – Прим. ред.
Феррье Оже (1512–1588) – французский врач и писатель. Автор многих политических и философских трактатов. – Прим. ред.
Дюмулен (дю Мулен) Пьер (1568–1658) – французский протестантский священник и полемист, известный своим красноречием и пылом, в течение 20 лет был проповедником в Шарантоне. – Прим. ред.
Читать дальше