Лев Балашов - Занимательная философия. Учебное пособие [6-е издание, переработанное и дополненное]

Словарь Даля дает такое определение хаму: «Бранное прозвище лакеев, холопов или слуг; крепостной». Современная трактовка термина — «грубый, наглый, невоспитанный человек, способный на подлости».

(см.: http://www.orthomed.ru/news.php?id=21479)

В. Г. Перов. Фрагмент картины. 1865 г.

Хамство — «это грубость, наглость, нахальство, вместе взятые, но при этом — умноженные на безнаказанность». — С. Д. Довлатов. Это непереводимое слово «хамство».

Одни философы абсолютизируют изначально враждебный характер межчеловеческих отношений. Эта точка зрения представлена в известном древнеримском выражении «человек человеку — волк» и в не менее известном выражении Т. Гоббса «война всех против всех» (см. ниже).

Другие философы абсолютизируют взаимную любовь-приязнь людей. Эта абсолютизация проявляется прежде всего в проповеди всеобщей любви. Наиболее ярко подобная точка зрения отражена в библейской заповеди «возлюби ближнего своего как самого себя». Далее, она проявляется в идее всеобщего братства (вспомним лозунг французской революции: «свобода, равенство, братство!»). Немецкий философ Л. Фейербах и русский писатель Л. Толстой проповедовали всеобщую любовь.

Представители первой точки зрения — это циники-прагматики, которые считают неравенство людей естественным условием их совместной жизни, оправдывают его, защищают и даже освящают.

Представители второй точки зрения — это мечтатели-романтики-утописты, которые считают неравенство людей безусловным злом и выдвигают, поддерживают, освящают лозунг равенства.

В действительности ни то, ни другое в абсолютном варианте не существует и нереализуемо. В человеческом обществе одинаково представлены элементы того и другого типа межчеловеческих отношений: и дружба и вражда, и любовь и ненависть, и равенство и неравенство.

Всеобщее равенство, если и возможно, то только как равенство в бедности.

Справедливость — сложное, противоречивое понятие.

Есть справедливость, порождаемая различием людей (по происхождению, условиям жизни и способностям-делам).

И есть справедливость, порождаемая сходством-подобием людей (природным равенством [как живых существ], равенством как представителей рода homo sapiens, как граждан государства, как сынов отечества и т. п.).

Абсолютизация одного из этих видов справедливости приводит к общей несправедливости.

Одна форма справедливости выражается в древнем изречении: «каждому свое». Другая форма справедливости выражается в идее подобия и равенства.

Еще древние греки говорили об этих двух видах справедливости:

«Справедливость оказывалась такой важной потому, что справедливость — это закон, а закон для грека — все. Понимать ее, мы помним, можно было по-разному: для одних она означала „равнозаконие“ — всем одно; для других, вроде Платона, „благозаконие“ — каждому свое». (Гаспаров. Занимательная Греция).

У Ш. Монтескье нашел нечто подобное: «Принцип демократии разлагается не только тогда, когда утрачивается дух равенства, но также и тогда, когда дух равенства доводится до крайности и каждый хочет быть равным тем, кого он избрал в свои правители».

Для гуманистически ориентированного человека неприемлемо какое-то одно понимание справедливости. Будем откровенны: гуманизм противоречив в своей основе. С одной стороны, он выступает за равенство всех, т. е. с его точки зрения все люди — человеки.С другой, он предоставляет каждому право быть лучшим, быть Человекомс большой буквы.

Т. Гоббс утверждал буквально следующее: «пока люди живут без общей власти, держащей всех их в страхе, они находятся в том состоянии, которое называется войной, а именно в состоянии войны всех против всех» (Гоббс Т. Избр. произв. Т. 2. М., 1964. С. 152.) Это утверждение просто чудовищно.

ВО-ПЕРВЫХ, почему общая власть непременно держит всех в страхе? Это какая-то теория анархизма (для тех, кто ненавидит власть и видит в ней лишь источник насилия, издевательств и, соответственно, страха) или теория господства (для тех, кто желает властвовать путем нагнетания страха). Нормальные люди никогда не терпели и не потерпят того, чтобы страх все время довлел над ними. Хорошо в свое время сказал Л. Н. Толстой: «Те, которые думают, что нельзя руководить людьми иначе, как насилием, пренебрегая их разумом, делают с людьми то же, что делают с лошадьми, ослепляя их, чтобы они смирнее ходили по кругу» (Л. Н. Толстой. Закон насилия и закон любви. III). Еще раньше близко к этому сказал А. С. Пушкин в «Капитанской дочке»: «…лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов, без всяких насильственных потрясений».