Иоганн Вольфганг Гёте - Учение о цвете

Это явление, хотя и протекающее больше на поверхности тел, отнюдь не поверхностно. Оно действует на определение телесных свойств и примыкает в непосредственном воздействии к тому великому двоякому явлению, которое так господствует в химии, к окислению и раскислению.

Поднять и включить в этот ряд, в этот круг, в этот венок явлений также и явления цвета было целью наших усилий. Что нам не удалось, сделают другие. Мы нашли изначальную огромную противоположность света и тьмы, которую общее можно выразить словами «свет» и «не-свет»; мы пытались связать оба конца и построить таким образом видимый мир из света, тени и цвета, причем для раскрытия явлений мы пользовались различными формулами, которые предлагают нам учения о магнетизме, электричестве, химизме. Но мы должны были пойти и дальше, так как мы находились в более высокой области и нам предстояло выразить более многообразные отношения.

Если электричество и гальванизм своей всеобщностью и отделяются от специфического характера магнитных явлений, возвышаясь над ними, то цвет, хотя и подчиненный тем же законам, поднимается, можно сказать, гораздо выше и, действуя на благородное чувство зрения, раскрывает и свою природу с выгодной для себя стороны. Стоит только сравнить то разнообразие, которое возникает из интенсификации желтого и синего до красного, из слияния этих обоих высших концов в пурпур, из смешения обоих низших концов в зеленый цвет. Насколько разнообразнее вытекающая отсюда схема, чем та, с помощью которой можно понять магнетизм и электричество! Да и вообще эти последние явления стоят на более низкой ступени, так что, проникая и оживляя весь мир – до человека, они все же не могут подняться в более высоком смысле, чтобы он мог эстетически использовать их. Всеобщая простая физическая схема должна еще быть сама в себе поднята и усложнена, чтобы служить высшим целям…

Цвет и звук совершенно несравнимы; но оба можно свести к одной высшей формуле, каждый из них можно вывести, но самостоятельно, из одной высшей формулы… Оба – общие элементарные действия, согласно всеобщему закону разделения и соединения, колебания туда и сюда, но в совершенно различные стороны, различным способом, при помощи различных промежуточных элементов, для различных чувств.

Никогда не обращают достаточного внимания на то, что всякий язык, в сущности, лишь символичен, образен и рисует предметы не непосредственно, а только в отражении. В особенности приложимо это к тому случаю, когда речь идет о вещах, которые едва подступают к опыту и находятся все время в движении, так что их скорее можно назвать деятельностями, нежели предметами. Их нельзя фиксировать, и все-таки нужно о них говорить; и вот, отыскиваешь всевозможные формулы, чтобы хоть символически выразить их.

Метафизические формулы обладают большой широтой и глубиной; но чтобы подобающим образом заполнить их, необходимо богатое содержание, иначе они остаются пустыми. Математические формулы допускают во многих случаях очень удобное и удачное применение; но в них всегда остается что-то натянутое и неуклюжее, и мы скоро чувствуем их недостаточность, так как уже в простейших случаях рано подмечаем несоизмеримые моменты; кроме того, они понятны лишь в кругу людей со специальным образованием. Механические формулы больше говорят обыденному уму; но зато они и сами вульгарнее, и в них всегда есть что-то грубое. Живое они превращают в мертвое; они убивают внутреннюю жизнь, чтобы внести жизнь извне. В близком родстве с ними стоят корпускулярные формулы; подвижное становится благодаря им косным, представление и выражение – аляповатым. Моральные же формулы, выражающие более тонкие отношения, являются простыми подобиями и в конце концов вырождаются в игру остроумия.

Однако если бы можно было сознательно пользоваться всеми этими видами представления и выражения и многообразным языком передавать свои воззрения на явления природы, если бы не вдаваться в односторонность и живое содержание облекать живым же выражением, то удалось бы сообщить немало ценного.

Но как трудно не ставить знака на место вещи, все время не упускать из глаз живого существа и не убивать его словом! В Новое время мы подпали при этом еще большей опасности, заимствуя из всех познаваемых областей выражения и терминологию, в которые мы облекаем наши воззрения на более простую природу. На помощь призываются астрономия, космология, геология, естественная история, даже религия и мистика; и как часто общее и элементарное больше прикрывается и затемняется частным и производным, чем выясняется и раскрывается! Мы отлично знаем потребность, из которой возник и распространяется такой язык; мы знаем также, что он становится в известном смысле неизбежным; однако лишь умеренное, непритязательное и сознательное пользование им может принести нам пользу.