Найджел Уорбертон - Краткая история философии

Одним из центральных вопросов философии Аристотеля является вопрос о том, как человек должен жить. И Сократ, и Платон также пытались найти ответ на этот вопрос. С высоты наших дней можно даже сказать, что попытки разобраться с этим стали важнейшим стимулом, побуждающим людей изучать философию. Конечно же, Аристотель не мог не предложить своего видения этой проблемы, и у него, на первый взгляд, все просто: нужно стремиться стать счастливым.

Но что значит «стать счастливым»? Вот это уже сложнее. В наши дни большинство людей скажут, что по-настоящему счастлив тот, кто умеет получать удовольствие от жизни в любой форме, будь то посиделки с друзьями, посещение музыкальных фестивалей или картинных галерей, путешествие в дальние страны или же чтение хорошей книги. Всё вышеперечисленное, по мнению Аристотеля, и правда может стать частью «хорошей жизни». Однако это не означает, что жизнь, прошедшая в погоне за удовольствиями, сделает человека счастливым. В своих работах Аристотель использовал термин эвдемония, который можно перевести не только как «счастье», но также как «процветание» или «успех». То есть эвдемония – это нечто большее, нежели просто удовольствие от поедания любимого мороженого или радость при победе любимой спортивной команды. Эвдемония, в понимании Аристотеля, не имеет ничего общего с краткими моментами блаженства отдельно взятого индивида. Современному человеку довольно трудно понять, что для древних греков эвдемония – это собирательная категория, поскольку мы привыкли полагать, что счастье или же несчастье – это то, что мы испытываем в данный конкретный момент, и ничего более.

Представьте цветок. Если у него будет в достатке света, воды и удобрений, то он вырастет и распуститься. И наоборот, если не ухаживать за ним, держать в тени, не поливать, он зачахнет и умрет. Человек во-многом подобен цветку, единственное отличие состоит в том, что мы свободны выбирать, как нам поступить.

Аристотель был убежден в существовании единой для всех «человеческой природы», или, как он называл это, «общей функции». Из этого, по его мнению, следует, что существует образ жизни, который наилучшим образом подходит всем людям без исключения. А так как от животных мы отличаемся лишь разумом, то и наилучшим образом жизни для нас будет тот, при котором наиболее активно используются наши способности к мыслительной деятельности.

Это может показаться странным, но Аристотель был убежден, что на нашу эвдемонию может повлиять даже то, о чем мы не можем знать, – например, события, которые произойдут уже после вашей смерти. Если вынести за скобки представления о существовании загробной жизни, то как такое вообще возможно? Предположим, у вас есть сын, и то, насколько вы счастливы, зависит и от его благополучия в будущем. Предположим также, что после вашей смерти ваш сын серьезно заболел. По мнению Аристотеля, это не может не оказать влияния на вашу эвдемонию. Иными словами, ваша реальная жизнь, здесь и сейчас, будет хуже, даже несмотря на то что вы не знаете о том, что произойдет.

Этот пример отлично демонстрирует, что для древних греков счастье – понятие совокупное. Оно включает в себя не только то, насколько человек был успешен по жизни, не только его преходящие радости, но и события, о которых человек ничего не знает и которые не может никак на них повлиять.

Таким образом, главный вопрос, который должен стоять (и стоит) перед каждым человеком, по мнению Аристотеля, сводится к следующему: «Что мы можем сделать, чтобы повысить свои шансы добиться эвдемонии?» Ну и что? Для этого, полагал философ, нам нужно воспитать в себе правильные черты характера. Иными словами, в определенных обстоятельствах нужно испытывать правильные эмоции, что, в свою очередь, приведет к правильным поступкам. Конечно же, тут многое зависит от воспитания, ведь наилучший способ обзавестись хорошими привычками – начать практиковать их в раннем возрасте. Хорошие привычки – это достоинство, плохие – недостаток.

Давайте-ка на примере солдата разберем такую добродетель, как храбрость. Представьте сорвиголову, которого не заботит ни собственная безопасность, ни безопасность других людей. Он идет на любой риск, даже когда в этом нет никакой необходимости. Это не храбрость, а чистой воды безрассудство, так? Про труса, который не способен преодолеть собственный страх и поступить сообразно долгу, когда требуется, мы вообще не говорим. Эталоном же храбрости будет солдат, который ради спасения гражданских лиц готов пожертвовать собственной жизнью. Если выразить это в форме определения, по-настоящему храбр не тот, кто совсем не чувствует страха, но тот, кто способен его преодолеть. Аристотель полагал, что как храбрость – это нечто среднее между трусостью и безрассудством, так и все остальные добродетели следует искать между двумя крайностями. Этот этический посыл философа известен под названием «золотой середины».