Евгений Иванов - Онтология субъективного

В современных работах проблема «Я» трактуется преимущественно в чисто психологическом ключе – как проблема «самосознания». В частности, как проблема развития самосознания. Такой подход, с нашей точки зрения, не вполне адекватен исследуемому предмету, уводит в сторону от понимания подлинной сущности проблемы «Я». Этот подход, в частности, ничего не дает в плане понимания онтологической природы «Я», не позволяет конструктивно раскрыть проблему тождества «Я», а также исследовать отношения «Я» к другим субъективным феноменам.

Резюмируя сказанное, можно сделать вывод, что, несмотря на огромную литературу, посвященную теме «сознания» и «субъективного», тем не менее, не существует полной и всеобъемлющей теории человеческой субъективности (основанной на данных интроспекции), которая бы систематически, с единых позиций давала описание и истолкование строения, состава, и фундаментальных онтологических свойств сферы субъективного человека. Одна из причин этого – неоднозначность интерпретации «сферы данного» различными авторами, вообще сложность выявления некоторых, особенно «сверхчувственных» компонент субъективного. Эта сложность проистекает из самого устройства субъективной реальности. Дело в том, что присутствие какого-либо содержания в составе душевной жизни не дает автоматически гарантии рефлексивного доступа к этому содержанию, особенно в тех случаях, когда это содержание сверхчувственно. Примером здесь может служить такой феномен, как смысл. Смысл явно присутствует в составе «непосредственно переживаемого», он дан нам опытно. Это, однако, не мешает многим философам отрицать реальность смысла, не препятствует возможности для большинства людей «не замечать» этого вполне очевидного смыслового содержания собственного сознания. Роль философии в исследовании сферы субъективного видится в том, чтобы подвести наш разум к осознанию наличия в нас того, что всегда в нас содержится, всегда «стоит перед глазами» – и именно в силу этого, как правило, не замечается.

Существенная ошибка, которая очень часто допускается при анализе душевных явлений – это навязывание субъективным явлениям той формы, в которой нам дан предметный опыт (в частности, пространственно-временной формы). Отсюда, например, проистекает неверное (не подтверждаемое интроспекцией) представление о мышлении, как о последовательном, развернутом во времени, пошаговом процессе, состоящем из отдельных, дискретных операций. Мир субъективного, открываемый нами в рефлексивной установке, принципиально непредметен, существует в особом непредметном модусе бытия. Непонимание этого обстоятельства – ведет к грубым искажениям картины «внутреннего мира».

Разработка целостной теории субъективного важна не только сама по себе, но также есть необходимый шаг в направлении решения одной из кардинальных философских проблем – психофизической проблемы. Эта проблема, хотя она ставилась еще древними, к сожалению, по-прежнему далека от своего позитивного решения. Создается впечатление, что чем больше мы узнаем о мозге человека, о его функциях – тем меньше мы понимаем, каким образом мозг способен «производить» субъективные явления (если, конечно, он вообще их каким-то образом «производит»). Остроту рассматриваемой нами проблемы придает то обстоятельство, что современные исследования сознания «с научной точки зрения» (прежде всего, с позиций «нейронаук»), по всей видимости, зашли в тупик. Последнее десятилетие ушедшего века было, как известно, объявлено «десятилетием исследования мозга». В конце 80-х годов высказывались радужные прогнозы, что к 2000 году «тайна сознания» будет раскрыта и раскрыта именно путем исследования нейрофизиологических механизмов психических функций. Этого не произошло. Следует признать, что никакого существенного прогресса в понимании механизмов сознания за последние десять лет не было.

Как уже отмечалось, мы до сих пор не имеем сколько-нибудь ясных представлений о том, каким именно образом мозг обеспечивает высшие психические функции, какие конкретно процессы в мозге коррелятивны «ментальному содержанию» нашего сознания (ощущениям, образам и т.п.). Не ясно даже является ли мозг тем органом, который целиком и полностью определяет факт существования сознания или же он есть лишь элемент более обширной системы, которая и обеспечивает психические функции во всем их объеме. Вполне возможно, что мозг – это лишь «место», где сознание себя обнаруживает (а отнюдь не то «место», где оно «производится»). Становится все более очевидным, что не существует какого-либо особого мозгового «центра сознания», также, как не существует «центра памяти» или «центра мышления». Но и мысль, что сознание есть «интегральная функция мозга», – тоже вызывает возражение.