Андрей Мясников - Если ты мыслишь здраво – политика уже с тобой. Современная практическая философия

4 февраля 2016 года я присутствовал на публичной лекции доктора социологических наук, профессора В. П. Воробьёва по теме «Философия ценностей», которая, на мой взгляд, оказалась настоящим сеансом нейролингвистического программирования.

Итак, о чём шла речь?

1. В самом начале Владимир Павлович заявил, что не любит философские системы, но ему нравится «прикладная философия». Под ней он подразумевает игру с понятиями, которая позволяет «вытаскивать новую простоту». По моему мнению, такая методологическая установка является очень хитроумной, и является необходимым условием нейролингвистического программирования: когда смыслы ключевых мировоззренческих понятий произвольно размываются, и делается акцент на нужных признаках и свойствах, чтобы зафиксировать в сознании «объекта воздействия» нужный мысле-образ или практическую установку. По всей видимости, на этом строится «методика воспитания государственно-ориентированной личности».

2. Переходя к понятию ценности, лектор сразу обратился к Аристотелю, как будто у этого великого древнегреческого мыслителя было понятие «ценности». Почему-то лектор умолчал, что само понятие «ценности» появилось только в 19 веке, у Ф. Брентано, Ф. Ницше и неокантианцев. Видимо, эти историко-философские тонкости помешали бы задачам сеанса.

Итак, у Аристотеля лектор нашёл удобное для себя определение ценности как «то, что мы любим», «то, что для человека важно само по себе». В качестве примера он сразу привёл патриотизм.

С методологической точки зрения лектору было важно убедить слушателей в том, что ценности являются теми исходными базовыми установками, убеждениями человека, которые:

1) иррациональны, их нельзя обосновать, и о них бессмысленно спорить;

2) они принимаются не по своей воле, они формируются «спонтанно», как бы складываются сами по себе, например, вера или любовь.

3) ценности нельзя выбирать свободно;

4) в любой культуре существует иерархия ценностей (т.е. своя Матрица, которая жёстко воспроизводит свою систему ценностей, и благодаря этой системе общество сохраняет себя – прим. моё – А.М.).

Объяснение этой методологической части составило около часа из всего сеанса, и оно должно было настроить слушателей на то, что мир наших ценностей – это наша судьба, от которой нам никуда не деться…

Но как только лектор перешёл от общей методологии к «прикладным» вопросам, он явно «начал сыпаться». Слово «судьба» в отношении к политической истории России вызвало недовольство в зале. Особенно после того, как лектор заявил, что критиковать историю бессмысленно, слушатели начали потихоньку посмеиваться.

Чтобы как-то успокоить аудиторию лектор начал мощную морально-психологическую атаку на неких антигосударственников, которые хотят развалить Россию, и тем самым покушаются на важнейшую ценность нашего общества и на его личную ценность. В ходе сеанса тема распада России затрагивалась лектором 6 или 7 раз, и каждый раз В. П. Воробьёв выражал своё явное неодобрение, и ждал поддержки зала.

На втором часу лекции я начал понимать, что речь будет идти не о заявленной философии ценностей, а о конкретных политических ценностях и антиценностях современного российского государства. К числу таких ценностей лектор отнёс патриотизм и сохранение целосности России, а к антиценностям – космополитизм и местничковая (сепаратистская) любовь к малой Родине, усиление которой может вести к распаду российской государственности.

Мне показалось, что в скором времени понятие малой Родины и любви к родному краю станут запрещёнными. – А то ведь, Бог знает, что может из них выйти…

Апогеем сеанса стало обращение лектора к недавним словам президента Путина о том, что национальной идеей в России может быть только патриотизм.

Изо всех сил слушатели как-то внутренне настроились в ожидании авторской трактовки патриотизма, и в предвкушении конкретного смысла этой спасительной идеи…, но лектор вновь решил «расширить наше сознание», т.е. по-русски – «напустить туману». Он начал лихорадочно искать субъектов патриотизма, т.е. для кого? Кому он нужен? На каком пространстве он должен распространяться? И даже после того, как у него конкретно спросили, – что же такое патриотизм? Он продолжил «расширять сознание», говоря, что «во-первых, на ценностном уровне – это идентификация себя с определённой общностью, а, во-вторых, на поведенческом уровне – это действия по сохранению существующего порядка ценностей».