Евгений Иванов: Апология идеализма

Все сказанное показывает, что репрезентативная теория восприятия хорошо научно обоснована и, по сути, является однозначным следствием твердо установленных научных фактов в области физиологии и психологии восприятия. Почему же тогда интуитивизм отвергает идею опосредованности восприятия и настаивает на прямом характере «схватывания» «самих вещей» в акте чувственного восприятия? Общую причину мы уже указали выше: это необходимость преодоления солипсизма и «экзистенциального одиночества» субъекта. Более конкретная аргументация основана на внутренней противоречивости Декарто-Локковской теории познания, предполагающей опосредованность восприятия и производность (у Локка) мышления от чувственного материала, полученного в восприятии. Фактически, это аристотелевская схема процесса познания: человек – есть «чистая доска» в момент рождения, чувственные восприятия заполняют эту «доску» конкретным материалом – перцептивными образами, а мышление занимается «вторичной переработкой» данных органов чувств и, т.о. оказывается еще в большем «отчуждении» от «самих вещей», по сравнению с восприятием. Таким образом, ни восприятие, ни тем более мышление – не имеют доступа к «самим вещам», а имеют дело лишь с их субъективными репрезентациями.

Тем не менее, репрезентативная теория постулирует существование вещей вне сознания, которые мыслятся как причины, порождающие (не прямо, а через цепочку «посредников») чувственные образы, а значит, в конечном итоге, и содержание нашего мышления. Достаточно очевидна внутренняя противоречивость данной конструкции: здесь постулируемая онтология явно противоречит теории познания. Последняя утверждает, что все, что мы можем знать – есть «внутреннее содержание» нашего собственного сознания. Однако тут же полагается, что мы можем знать и еще нечто сверх содержимого сознания – а именно, то, что вне сознания существуют «сами вещи», порождающие опосредованным путем чувственные образы и идеи в сознании. Если мы знаем лишь содержимое собственного сознания, то выяснить каковы же «сами вещи» вне сознания мы, очевидно, принципиально не способны. Это убедительно продемонстрировал И. Кант в своей «трансцендентальной эстетике». Зная лишь следствия неких внешних причин, невозможно однозначно восстановить сами эти причины, ибо одно и то же следствие может порождаться множеством самых разнообразных причин. Отсюда абсолютная непознаваемость кантовской «вещи в себе». Однако можно пойти и дальше и, вслед за Фихте, признать немыслимость и самой «вещи в себе» как таковой – даже в качестве чего-то содержательно неизвестного. Ведь, как уже отмечалось, пытаясь помыслить «саму вещь» мы, по сути, пытаемся выработать такую мысль, которая отрицает свою принадлежность миру мыслей, что, очевидно, противоречиво. Интуитивизм как бы героическим усилием «разрубает» это противоречие, посредством отрицания опосредованного характера чувственного восприятия.

Однако, принимая точку зрения интуитивизма, мы неизбежно вступаем в конфликт с физиологией и психологией восприятия, которые недвусмысленно указывают нам на истинность именно репрезентативной теории чувственного восприятия. Основоположники интуитивизма – А. Бергсон, Н. О. Лосский, были явно озабочены этой проблемой. Однако ответ, который они давали на вопрос, касающийся роли органов чувств и мозга в возникновении чувственного опыта, вряд ли можно считать убедительным. Они, по сути, предлагали свести функцию физиологического аппарата восприятия к обеспечению направленности внимания на исследуемый объект, а также к функции констатации различных чувственно схватываемых свойств объекта, таких, как сходство, различие, отнесение к предметной категории и т. п. Все это явно противоречит данным физиологии и психологии восприятия, которые убедительно показывают активную роль перцептивной системы в построении самого содержания чувственного образа. Мы знаем, также, что вполне полноценные чувственные образы, также как и отдельные чувственные качества, могут быть актуализированы в сознании и в отсутствие «объективного» предмета восприятия. В сновидении, в галлюцинаторный видениях, при электрической стимуляции зрительных нервов и зрительной коры, – появляются вполне полноценные ощущения (например, «фосфены» – ощущения вспышек света, при электрической стимуляции зрительного нерва или зрительной коры) и даже полноценные предметные зрительные образы без наличного «внеположного» по отношению к мозгу и сознанию предмета восприятия.