Борис Капустин - Зло и свобода. Рассуждения в связи с «Религией в пределах только разума» Иммануила Канта

Так, если взять лишь самые яркие и непосредственно относящиеся к нашей теме примеры, в «Благой вести» (1796 г.) Кант восстанавливает идею производности категорического императива от понятия свободы, которая не только невозможна в «Религии», но и, по существу, была отставлена им уже во второй «Критике»; в лекциях по логике он вновь безоговорочно подчиняет человека как Promissarius (принимающего обязательство) практическому разуму как Promit-tent (налагающему обязательство) и т. д. и т. п. См.: Кант И. Благая весть о близком заключении договора о вечном мире в философии // Кант И. Собрание сочинений: в 8 т. Т. 8. С. 249; Кант И. Логика. Пособие к лекциям 1800 г. // Там же. С. 326 (примеч.).

См.: Schmitt С. The Tyranny of Values / transl. and ed. S. Draghici. Washington, DC: Plutarch Press, 1996. P. 7 ff.

О датировке и истории «Лекций о философском учении о религии» см.: Крыштоп Л.Э. Послесловие переводчика. От первой «Критики» ко второй: к истории формирования учения о постулатах // Кантовский сборник. Вып. 4 (38). Ка лининград: Балтийский федеральный университет им. Иммануила Канта, 2011. С. 95–98.

См.: Kant I. Lectures on the Philosophical Doctrine of Religion. 28:1078 // Kant I. Religion and Rational Theology / A. Wood, G. di Giovanni (eds). Cambridge: Cambridge University Press, 1996. P. 411; Там же. 28:1079. P. 412.

О такой организации дискурса «господствующим обозначающим» см.: Bracher М. Lacan, Discourse and Social Change: A Psychoanalytical Cultural Criticism. Ithaca (NY): Cornell University Press, 1993. P. 49–50 ff. См. также: Campbell K. Jacques Lacan and Feminist Epistemology. L.; N.Y.: Routledge, 2004. P. 118.

В «Opus Postumum» (посмертно опубликованных поздних заметках Канта) читаем: Бог «не есть существо, существующее вне рассуждающего субъекта… а есть лишь идея чистого разума, который исследует свои собственные принципы» (Kant I. Opus Postumum. 22:52 / Е. Förster (ed.). Cambridge: Cambridge University Press, 1993. P. 212).

Об этом современном значении ценности см.: Schmitt С. Tyranny of Values.

Kant I. Opus Postumum. 21:51. P. 242.

Несомненно, у Канта постоянно присутствует импликация того, что безусловное исполнение морального долга даст благотворные для человечества следствия. Все его примеры тестирования возможных максим поступка на универсальность, какие мы находим, скажем, в «Основах метафизики нравственности» (некоторые из них мы обстоятельно рассмотрим позже), говорят именно об этом.

Однако логического и концептуального доказательства необходимой связи между безусловным исполнением морального долга и благотворными его следствиями для человека у Канта не только нет, но и в принципе не может быть – уже вследствие деонтологического характера его этики. Весьма примечательно то, что этот «синдром» имплицируемого, но недоказуемого блага, следующего за исполнением морального долга, полностью воспроизводится в современных либерально-деонтологических концепциях «приоритета права над благом», так или иначе идущих в фарватере «теории справедливости» Джона Ролза. Подробнее об этом см.: Sandei М. А Response to John Rawls // Sandei M. Liberalism and the Limits of Justice. Cambridge: Cambridge University Press, 1998; Arneson R.J. The Priority of the Right over the Good Rides Again // Ethics. 1997. Vol. 108. No. 1. P. 169–196.

См.: Mackie J.L. Evil and Omnipotence // The Problem of Evil / M.M. Adams, R.M. Adams (eds). Oxford: Oxford University Press, 1990. P. 25–37. См. также: Ricoeur P. Evil: A Challenge to Philosophy and Theology / transl. J. Bowden. N.Y.: Continuum, 2007. P. 33 ff.

Кант И. Религия… С. 114.

Кант И. Рецензия на книгу И. Шульца «Опыт руководства к учению о нравственности» // Кант И. Сочинения: в 6 т. Т. 4. Ч. 1. М.: Мысль, 1965. С. 215–216.

См.: Кант И. Рецензия на книгу И. Шульца. С. 217, 218.

Цит. по: Guy er R Kant, Immanuel // Routledge Encyclopedia of Philosophy. Vol. 5 / E. Craig (ed.). L.; N.Y.: Routledge, 1998. P. 189.

Кант И. Критика чистого разума. М.: Мысль, 1994. С. 473.

Не нужно думать, будто этот вывод – лишь «философский трюк», ничего не значащий для «реального содержания» кантовской моральной философии, ибо вроде бы само собой ясно, что исполнять долг даже вопреки всем чувственным побуждениям «хорошо», т. е. является «добром». Адольф Эйхман, один из главных исполнителей Холокоста (хотя и не один из тех, кто принимал о нем ключевые решения), во время следствия и суда в Иерусалиме в 1961 г. неоднократно уверял, что он сознательно строил свою жизнь согласно требованиям кантовского категорического императива, имея в виду прежде всего безусловное выполнение долга, невзирая на следствиям без какой-либо специфической «человеческой» мотивации (включая отсутствие антисемитских побуждений и чувств). См.: Pearlman М. The Capture and Trial of Adolf Eichmann. L.: Weidenfeld and Nicholson, 1963. P. 222. Ханне Арендт, присутствовавшей на процессе, эйхмановское толкование кантовской этики показалось вполне адекватным для непрофессионала, хотя и не свободным от существенных, с ее точки зрения, упущений. См.: Arendt Н. Eichmann in Jerusalem. N.Y.: Viking, 1965. P. 136. He будем сейчас останавливаться на обсуждении характера и степени серьезности этих упущений, однако отметим, что само по себе безусловное исполнение долга (из чувства уважения к законосообразности как таковой) ничего не говорит нам о нравственном качестве поступков. Для суждения об этом нам нужно, как минимум, конкретно, т. е. содержательно («эмпирически»), знать характер источника предписаний долга. Только тогда мы сможем прийти к выводу о том, является ли безусловное исполнение долга добром, или же оно, если «эмпирическим» источником предписаний долга выступает Führerprinzip, является злом. Но кантовская философия чистого практического разума категорически не позволяет нам пойти таким путем в суждениях о добром или злом характере безусловного исполнения долга. Вопрос об «эмпирическом» его источнике закрыт раз и навсегда: долг как таковой не имеет «авторства» (к этому важнейшему вопросу мы вернемся позднее). В то же время отвлечение от чувственных побуждений само по себе никак не гарантирует тождество безусловного исполнения долга и добра. Как резонно пишет один из комментаторов, проблема с кантовским безусловным долгом состоит в том, что придание ему абсолютной власти над желаниями «неизбежно ведет к абсолютной коррупции самого разума» (Ranasinghe N. Ethics for the Little Man: Kant, Eichmann, and the Banality of Evil // The Journal of Value Inquiry. 2002. Vol. 36. No. 2–3. P. 311).