Фридрих Энгельс: Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии

В 1889 г. в петербургском журнале «Северный вестник» №№ 3 и 4 под названием «Кризис философии классического идеализма в Германии» был напечатан русский перевод работы Энгельса, но без указания автора и с многочисленными добавлениями и отступлениями от текста; под статьей стояла подпись Г.Л., принадлежавшая переводчику Г.Ф. Львовичу. В 1892 г. в Женеве группой «Освобождение труда» был издан отдельной книгой полный перевод этой работы, сделанный Г.В. Плехановым; в том же году вышел и перевод ее на болгарский язык. В 1894 г. она была напечатана в парижском журнале «Ère nouvelle» №№ 4 и 5 в переводе Лауры Лафарг, просмотренном Энгельсом. При жизни Энгельса других изданий этой работы не выходило; в дальнейшем она неоднократно переиздавалась в Германии, а также на русском и многих других языках. « L ’ Ère nouvelle » («Новая эра») – ежемесячный французский социалистический журнал, выходил в Париже в 1893 – 1894 годах; в журнале сотрудничали Ж. Гед, Ж. Жорес, П. Лафарг, Г.В. Плеханов и другие.

Написано в начале 1886 г.

Напечатано в журнале "Die Neue Zeit" №№ 4 и 5, 1886 г. и отдельным изданием в Штутгарте в 1888 г.

Печатается по тексту издания 1888 г.

Перевод с немецкого

(Сочинения, т. 21, стр. 269 – 317)

Рассматриваемое сочинение [1] «Ludwig Feuerbach», von C.N. Starcke. Dr. phil. – Stuttgart, Ferd. Encke, 1885 [«Людвиг Фейербах». Сочинение д-ра фил. К.Н. Штарке, Штутгарт, издание Ферд. Энке, 1885] . возвращает нас к периоду, по времени отстоящему от нас на одно человеческое поколение, но ставшему до такой степени чуждым нынешнему поколению в Германии, как если бы он был отдален от него уже на целое столетие. И все же это был период подготовки Германии к революции 1848 г., а все, происходившее у нас после, явилось лишь продолжением 1848 г., выполнением завещания революции.

Подобно тому как во Франции в XVIII веке, в Германии в XIX веке философская революция предшествовала политическому перевороту. Но как не похожи одна на другую эти философские революции! Французы ведут открытую войну со всей официальной наукой, с церковью, часто также с государством; их сочинения печатаются по ту сторону границы, в Голландии или в Англии, а сами они нередко близки к тому, чтобы попасть в Бастилию. Напротив, немцы – профессора, государством назначенные наставники юношества; их сочинения – общепризнанные руководства, а система Гегеля – венец всего философского развития – до известной степени даже возводится в чин королевско-прусской государственной философии! И за этими профессорами, за их педантически-темными словами, в их неуклюжих, скучных периодах скрывалась революция? Да разве те люди, которые считались тогда представителями революции, – либералы – не были самыми рьяными противниками этой философии, вселявшей путаницу в человеческие головы? Однако то, чего не замечали ни правительства, ни либералы, видел уже в 1833 г., по крайней мере, один человек; его звали, правда, Генрих Гейне {4} 4 Энгельс имеет в виду высказывания Гейне о немецкой философской революции, содержащиеся в его работах «К истории религии и философии в Германии», опубликованной в 1834 г. и представлявшей собой продолжение обзора событий немецкой духовной жизни, часть которого была напечатана в 1833 году; в этих высказываниях Гейне проводил мысль о том, что философская революция в Германии, завершающим этапом которой была тогда философия Гегеля, является прологом к предстоящей демократической революции в Германии. .

Возьмем пример. Ни одно из философских положений не было предметом такой признательности со стороны близоруких правительств и такого гнева со стороны не менее близоруких либералов, как знаменитое положение Гегеля:

«Все действительное разумно; все разумное действительно» {5} 5 Энгельс перефразирует здесь место из работы Гегеля «Grundlinien der Philosophie des Rechts». Vorrede («Основы философии права». Предисловие). Первое издание этой работы вышло в Берлине в 1821 году. .

Ведь оно, очевидно, было оправданием всего существующего, философским благословением деспотизма, полицейского государства, королевской юстиции, цензуры. Так думал Фридрих-Вильгельм III; так думали и его подданные. Но у Гегеля вовсе не все, что существует, является безоговорочно также и действительным. Атрибут действительности принадлежит у него лишь тому, что в то же время необходимо.

«В своем развертывании действительность раскрывается как необходимость».

Та или иная правительственная мера – сам Гегель берет в качестве примера «известное налоговое установление» – вовсе не признается им поэтому безоговорочно за нечто действительное {6} 6 См. G.W.F. Hegel. «Encyclopädie der philosophischen Wissenschaften im Grundrisse. Erster Teil. Die Logik», § 147; § 142, Zusatz (Г.В.Ф. Гегель. «Энциклопедия философских наук в сжатом очерке. Часть первая. Логика», § 147; § 142, добавление). Первое издание этой книги вышло в Гейдельберге в 1817 году. . Но необходимое оказывается, в конечном счете, также и разумным, и в применении к тогдашнему прусскому государству гегелевское положение означает, стало быть, только следующее: это государство настолько разумно, настолько соответствует разуму, насколько оно необходимо. А если оно все-таки оказывается, на наш взгляд, негодным, но, несмотря на свою негодность, продолжает существовать, то негодность правительства находит свое оправдание и объяснение в соответственной негодности подданных. Тогдашние пруссаки имели такое правительство, какого они заслуживали.

Читать дальше