Анатолий Новый - Аномальный район

– Фью-ить! – присвистнул на неё дед, как она тут же умолкла, описала в воздухе круг и снова спокойно уселась на крышу, виновато поглядывая на деда. А тот уже накладывал варево в какое-то подобие мисок, они были грубо вырезаны из дерева. «Ну и посудка!» – подумал Ваня.

«Может её дятел выдолбил?!» Эта мысль ему очень понравилась, а вместе с ней и эти миски показались интересными, романтичными, не то что фабричный безжизненный штамп, – а ещё совсем «живая» миска.

Варево оказалось очень вкусным, напоминающим суп из щавеля. Ваня быстро осушил свою миску и, облизываясь, вопросительно посмотрел на деда, но тот, не отвлекаясь, сосредоточенно хлебал варево, тогда Ванюша решительно схватил черпак и наложил себе ещё чудесного варева, тут можно было заметить, что в дедовых щурых глазах засверкал хитрый, весёлый огонёк, даже он был не чужд гордости кулинара и радовался тому, как уплетал его похлёбку шустрый мальчуган. А тот облизывался уже после второй порции, как кот после сметаны:

– Спасибо, дедушка, здóрово ты варишь, меня мамка таким вкусным супом никогда не кормила. Дедушка довольно крякнул и сказал своим ржавым голосом:

– На здоровье. Миски в ручье ополосни – там, за кусточками.

Действительно, внизу за кустами бежал ручеёк. Чистая, прозрачная вода скользила по каменистому, песчаному дну.

Ванюша не любил заниматься этим грязным делом – мытьём посуды, и мать редко когда могла заставить его это делать дома, но при данных обстоятельствах после такого сногсшибательного супа, да эти причудливые кривые миски, да ещё в ручье, а не под краном… Словом, на сей раз его не пришлось уговаривать.

От ручья пахло свежестью и прохладой. Ваня наклонился к его зеркальной воде и не удержался, чтобы вдоволь напиться этой свежести. После этого мальчик пил только из этого ручья, дедушка Лёша заваривал ему и себе какие-то душистые травы, но пить их настой было не очень-то приятно; да и мать, бывало, когда Ваня болел, заваривала ему лечебные травы, но он их терпеть не мог. Ни в какое сравнение они не шли с ароматным бодрящим чаем, а чай у деда отсутствовал, поэтому Ванюша и подружился с ручьём, таким же шустрым и озорным, как он сам.

* * *

Дед с кривой палкой, ничего не говоря Ване, каждый день уходил до вечера в лес. Исчезал внезапно, как и появлялся. Как-то Ваня решил проследить, куда дед ходит и чем занимается, и пошёл за ним крадучись, да не долго. Зашёл старик за куст, скрылся из виду, Ваня быстренько за ним, шасть за куст, а кругом пусто, словно спрятался дед, в прятки играть вздумал. Почесал Ваня затылок, решил поискать, кусты обследовать; каждую ветку просмотрел, но дед как в воздухе растворился. Вспомнил Ванюша, что старый хрыч-то непростой, не зря Лёшей зовётся, и в прятки с ним играть – дело гиблое. И появляется он как будто из воздуха, хоть во все глаза смотри, жди его появление, но не увидишь, чтобы он шёл откуда-то; сначала кряхтение его раздаётся, повернёшься на звук, а дед уже с другой стороны стоит.

Вот и на этот раз он появился именно так. Мальчик не сдержался от любопытства и спросил:

– Дед, а дед, ты откуда появляешься? Из воздуха?

– Кхе-кхе! – крякнул тот и проворчал, словно не слышал вопроса, – ты бы весточку родителям дал.

Ваня вспомнил, что родители что-то ему говорили про письмо, да про лесную почту, но он ужасно не любил писать, и обрадованно заявил, что у него нет ни бумаги, ни ручки, чтобы письмо написать.

– Иди в избу, там всё есть, – твёрдо ответил старикан косматый.

«Интересно, откуда же это у Лешего ручка с бумагой возьмутся?» – размышлял мальчик, входя в избу. На кривом столе действительно лежал лист старой, жёлтой от времени бумаги и настоящее перо в деревянной чернильнице, да вместо чернил был ягодный сок.

– Вот это да! – невольно воскликнул Ваня.

Перо дивной птицы блестело серыми и коричневыми узорами, оно было тоненьким и изящным, таким пером не грех было и письмо родителям написать:

«Здравствуйте, папа и мама! Живу я хорошо. Мне нравится у деда, хоть он и чудной какой-то. А какой он повар, ты ему, мама, в подмётки не годишься. Я такого супа, как у него, ещё ни разу в жизни не ел. Гуляю, сколько хочу; что хочу, то и делаю. В общем, жизнь-малина. Пока, родители, будьте здоровы. Иван.»

– — —

Родители были очень рады весточке от сына, что он здоров и с ним всё в порядке. Вот только о супе Марье Николаевне не очень-то понравилось, она чувствовала себя уязвлённой. А Пётр Петрович стал спокоен как танк и внутренне горд, что не зря ему дед понравился чем-то, и он не раз с удовольствием говорил жене: