Александр Матяш - По обе стороны добра и зла. Трансцендентальная алхимия мифа

Теперь зададимся следующим вопросом: что же объединяет эти, казалось бы, столь противоположные значения мужской и женской наготы? И вот здесь мы выходим на самую суть интриги, потому что то, что их объединяет, – это полная независимость реакций на наготу от сознания. И хотя созерцание этих процессов, и возможно через рассуждение, анализ и наблюдение, так сказать, со стороны, невовлеченным образом, но никак не тогда, когда сознание ими охвачено. В эпицентре реакций психики на созерцание человеческой наготы контроль сознания становится полностью невозможен, ибо контроль и охваченность – абсолютно противоположные и несовместимые друг с другом процессы.

Почему же эту независимость от сознания следует признать искомым результатом нашей попытки ответить на вопрос о связи наготы с познанием добра и зла? Очень просто: потому что dark side этой независимости – это наше бессилие, бессилие нашего сознания перед импульсами, идущими (или не идущими – в данном ракурсе это не имеет значения) из нашей генитальной сферы. Это бессилие также имеет сложную структуру и основывается на независимости от сознания сексуальной сферы, подчиненной не ему, а инстинкту. И это самая главная особенность отделенного от сексуальной сферы сознания, и заключена она, прежде всего, именно в этой отделенности, самой по себе имеющей амбивалентный характер. С одной стороны, сознание уже не зависит от инстинкта так тотально, как раньше (и поэтому былой, прежней слитности с ним нет), с другой стороны, оно пока еще не обладает достаточной силой, чтобы полностью подчинить его себе, при этом не сломав его (дурное дело не хитрое), а просинтезировав, проинтегрировав его в себя. И вот на этом пике, на этом острие уже возникшего, но еще не окрепшего, не прокаленного духовностью сознания и очутились наши бедные предки в результате змеиных происков и искушений. Можно только предполагать, как несладко им пришлось! Понятно теперь, что одна сторона этого пика была тем самым добром, а другая – тем самым злом, возникшими перед несчастными Адамом и Евой в их познании в совершенно понятной (но не им, а только нам!) их неотделимости друг от друга.

В: Почему же они восприняли происходящее как зло? Ну, происходит что-то непонятное, пусть непредсказуемое, пусть пугающее, но почему «это» – зло?

А.И: Внутри них обнаружилось нечто, им не подвластное – вот что было воспринято как зло. Эта фраза чрезвычайно многогранна, потому что ви́дение какой-либо неподвластности внутри себя есть первый шаг любой алхимии 17, ее prima materia. Без обнаружения внутри себя чего-то, нам не подвластного, мы в принципе не можем заняться никакой интеграцией. Но Адам с Евой, столкнувшись с этой неподвластностью, расценили ее не как открывающиеся возможности для внутренней работы, а как повод испытать чувство вины.

В: Почему?

А.И: Потому что в своем восприятии открывшегося ви́дения они сориентировались не на перспективу интеграции, о которой ничего не знали, а на прошлое, в котором они ощущали себя как нечто единое, целостное, само в себе неразделенное. Когда они обнаружили, что эта целостность оказалась разрушенной, они восприняли расщепленность своего сознания как некую роковую, неисправимо свершенную данность. И то, что они увидели это именно таким образом, послужило толчком к возникновению зла. Сначала – только в их восприятии, но затем, по нарастающей самоиндукции, и в объективной сфере психики. Иными словами, глубочайшая парадоксальность происходящего в мифе процесса заключается в том, что зло сначала было познано, и лишь затем, уже прямо из этого познания, возникло в душах Адама и Евы. Каким образом? В силу отсутствия понимания происходящего и вытекающей из него перспективы преодоления возникшего расщепления. А также, разумеется, в силу стремительно расширяющегося чувства вины, возникшего от подспудной мысли о том, что начало процессу положило нарушение запрета. В результате они испытали глубокий внутренний кризис и последовавшее за ним глубочайшее экзистенциальное отчаяние.

В: Но ведь такая реакция человеческой психики в подобной ситуации не является единственно возможной.

А.И: Конечно нет. Но заданная ситуация обладала своими особенностями, которые и определили столь пессимистический настрой наших предков. Внимательный анализ текста третьей главы Книги Бытия позволяет реконструировать состояние людей непосредственно перед и во время нарушения запрета. Посул змия – «откроются глаза ваши, и вы будете, как боги» – указывает на то, каковы были их ожидания: они явно рассчитывали на мгновенное обретение (так сказать, автоматически…) неких новых способностей, нового уровня восприятия, возможно, даже нового статуса. Одним словом, они надеялись стать чем-то более совершенным, увидеть мир другими глазами, с других высот… А вместо этого упали в яму. Возникла принципиально другая ситуация.