Александр Галич - Опыт науки изящного

§ 16. Сия потребность духовно-чувственного существа раскрываться в таких явлениях, в (которых и умственные и нравственные силы его находят одинаковую занимательность, называется эстетическою, а самые предметы, по возможности удовлетворяющие оной, – изящными, которые, как соответственные устройству нераздельной нашей природы и ее усовершающие, сопровождаются решительным ее одобрением, коль скоро восчувствована нужда сего усовершения или не подавлена владычествующим направлением сил к определенной стороне.

§ 17. Таким образом, эстетическое расположение напрасно ищет себе удовлетворения там, где предметы согласуются с требованиями или одного ума, или одного нравственного закона, или одной чувственности, ибо теоретически совершенная сторона ученых произведений и нравственное совершенство геройских деяний, очевидно, сами по себе столько же далеки от изящных, как и занятия или чувствования приятные, коих нередко мы стыдимся или в коих еще чаще раскаиваемся.

§ 18. Еще же менее удовлетворяется эстетическая потребность там, а) где нелепое, темное, площадное и проч. оставляют ум в бездействии, б) где прямо неблагоприличное, злое, низкое оскорбляют добрые нравы, в) где отвратительное, резкое, уродливое пресекают даже всякое сношение чувств с предметами.

§ 19. Но хотя ни одно из упомянутых совершенств нашей природы в отдельности не есть то, что мы называем изящным, однако ж каждое из них, с известными ограничениями, необходимо входит в состав последнего, и коль скоро эстетическая потребность встречает таковое единство, то встречает удовлетворительный для себя предмет, то есть находит приятную сторону истинного и доброго. Это и есть смысл изящного. Посему изящное а) не как простая, но как сложная идея б) относится ко всем силам человеческой природы, кои притом в) предполагаются не только раскрывшимися, но и беспрепятственно, стройно действующими в приличном расположении.

§ 20. Истинное и доброе по значению своему – идеи, составляющие внутреннюю, невидимую сущность вещей, стремясь к приятному соединению в изящном, стремятся тем самым к чувственному совершенству наружного вида, в котором, как в действительном явлении знакомого нам мира, идеальное и находит свое успокоение, встречая для себя границу. Почему изящное необходимо изъято от дальнейших превращений и не может уже служить никаким сторонним видам или 1) имеет свою цель само в себе. Сею чертою самостоятельного бытия изящное отделяется от того, что мы называем нравственным, имеющим в виду назначение человека, подобно как от истинного или умственного – чертою и ощутительности и предопределенного согласия с предметами, которые всегда влечет за собою. Оно необходимо и нравится, подобно всему совершенному, нравится даже при первом (впечатлении в органе, подобно приятному в физиологическом смысле. Но от сего приятного отделяют оное и черта бескорыстия, устраняющего вожделение грубых чувств, и всеобщая занимательность, доставляющая одинаковое удовольствие образованным, и наконец, то особенное обстоятельство, что здесь в сладостном ощущении не бывает ни малейшей горькой примеси.

§ 21. Самостоятельный или безусловный характер изящного дает ему 2) свободу обтекать области как действительного, так и возможного мира и являться во всяких веществах и формах, какие только способны к совершенному выражению внутреннего. По сей-то свободе оно дозволяет себе сколько расширять интерес одного рода, например разумения, столько же и стеснять интерес другого, например строгого добронравия, в границах приятного. Ибо оно довольствуется и тем, если истина только вообразима и согласна по крайней мере с предубеждением или произвольным предположением, а нравственность со стороны вечных ее законов остается неприкосновенною, как в природе, или решительное безнравие незаметным, как, например, бывает то в изображениях шуточных.

§ 22. Вообще чувственное совершенство наружности есть в изящном положительная его сторона, назидание же ума и воли – подразумеваемая, отрицательная, скрытная, которая хотя необходимо предполагается во всяком прекрасном предмете, подобно как тяжесть и движущая сила предполагаются во всяком теле животного, но которая может являться не иначе как под наружными покровами органического целого. Посему 3) целость органическая принадлежит к дальнейшим существенным свойствам изящного. Она оживляет многоразличные, друг для друга существующие части материи одною, по себе значительною идеей, коей и особенная форма нравится чувствам по самому уже способу свободного явления совершенной души в удовлетворительном для нее теле. Сия-то органическая целость отличает изящное от прочих предметов, которые или по единству в разнообразии и по соразмерности занимают только смысл, а не чувства и воображение, или красивою наружностью пустых и бездушных форм пленяют чувства и воображение, не говоря ничего уму и сердцу.